Читать книгу - "История Второй мировой войны. Блицкриг - Курт фон Типпельскирх"

Гитлер не смог воспрепятствовать итальянской авантюре в Греции, и ее плачевный исход серьезно подорвал престиж держав оси. Поскольку воздушная битва над Англией проходила безуспешно, а итальянцы стояли в Египте в бездействии, стратегическое положение держав оси было очень незавидным, когда 12 ноября в Берлин с ответным визитом прибыл Молотов. В свете последующих событий представляется неясным, ожидал ли Гитлер от этого визита укрепления русско-германских отношений или же переговоры с Молотовым были ему нужны скорее для того, чтобы усилить его внутреннее убеждение в необходимости искать в 1941 г. конфликта с Советским Союзом. Даже неожиданная уступчивость Советского Союза создала у Гитлера впечатление, что он имеет дело с партнером, отступившим перед германской мощью.

Но если целью германской политики действительно было «добиться согласования интересов и отвлечь русских на восток», как Гитлер через несколько дней после визита охарактеризовал цель этой встречи, то она принесла малоутешительные результаты. Молотов оказался крайне упорным и трудным партнером для переговоров, который не скрывал своего скептического отношения к надеждам Германии на победу. Участие Советского Союза в пакте трех держав Молотов считал принципиально возможным. Но для русских значительно важнее, чем эти планы распределения мира, было прийти к соглашению с Германией относительно конкретных и непосредственных целей советской внешней политики. Молотов заявил, что Советский Союз имеет претензии к Финляндии, которые не были удовлетворены мирным договором, заключенным в марте 1940 г. С Болгарией русские стремились иметь выгодные для себя отношения, подобно недавно установленным между Германией и Румынией, то есть хотели отправить военную миссию в Софию и заключить пакт о взаимной помощи. С Турцией Советский Союз желал без вмешательства третьей страны достигнуть соглашения в вопросе о Дарданеллах, разрешение которого, по мнению русских, должно было заключаться в создании сухопутных и авиационных баз в морских проливах. Наконец, Молотов проявил живой интерес к Греции, Румынии и Югославии и дал понять, что Советский Союз считает отнюдь не желательным длительное утверждение Германии на Балканах. Ему возразили, что в связи с расширением войны Германия невольно вошла в этот район, в котором она в мирное время будет иметь только экономические интересы. Планы русских в отношении Финляндии Гитлер отклонил как недопустимые, так как их осуществление могло бы вызвать вмешательство западных держав, а он стремился избегать всяких конфликтов в районе Балтийского моря. Предоставление русских гарантий Болгарии должно будет зависеть от ее согласия, о котором ему ничего не известно.

Двухдневные переговоры не закончились открытым разладом, но и не принесли положительных результатов. 26 ноября русские обычным дипломатическим путем направили ноту, в которой ссылались на берлинские переговоры и уточняли высказывания Молотова относительно Болгарии, Финляндии и Дарданелл. В Берлине не торопились с рассмотрением этой ноты, и она так и осталась без ответа. Очевидно, визит Молотова только усилил в Гитлере убеждение в том, что русские будут переходить от одного требования к другому и не склонны дать себя «отвлечь на восток».

Малоутешительный, по мнению Гитлера, а может быть, даже и поучительный исход берлинских переговоров, а также безнадежный застой, если не регресс, в развертывании войны побудили Гитлера 20 ноября обратиться с большим письмом к своему партнеру в Риме. Хотя он как всегда скрыл самую существенную часть своих планов, все же при всей высокопарности выражений в этом письме рисуется мрачная картина многочисленных неразрешенных и запутанных проблем, перед которыми стоял Гитлер.

Он указал вначале на очень тяжелые психологические и военные последствия неудачи держав оси в Греции. Болгария уже не склонна присоединяться к пакту трех держав. Очень трудно также прийти к соглашению с Россией и направить ее стремление расшириться на восток. Молотов во время своего визита в Берлин проявил большой интерес к Балканам. О влиянии на Югославию он, Гитлер, еще не имеет ясного представления. Но даже во Франции, несомненно, усиливаются позиции тех, кто призывает не становиться на сторону немцев и уверяет, что в этой войне последнее слово еще не сказано. Особенно важно, чтобы не было недружелюбного отношения со стороны таких государств, как Югославия и Турция, которое может привести к нежелательному расширению войны.

Гитлер понимал обстановку совершенно правильно: если миф о непобедимости держав оси находился под угрозой, то престиж Англии намного возрос. Но это объяснялось не только итальянской авантюрой, а в не меньшей степени и тем, что воздушная битва над Англией не дала ожидаемых результатов и вторжение не было предпринято.

Затем Гитлер писал о военных последствиях конфликта с Грецией. С захватом ряда опорных пунктов Англия сможет приблизиться на 500 км к нефтяному району Плоешти, который до сих пор был недосягаемым для английских бомбардировщиков. Эффективной защиты от воздушных налетов не имеется; разрушение нефтеперерабатывающих заводов принесло бы непоправимый ущерб. Уничтожение британских авиационных баз по опыту воздушной войны исключалось – таким образом, сам Гитлер косвенно признавал неудачу воздушной битвы над Англией. Далее он писал, что Англия создала новые авиационные базы на островах близ порта Салоники и во Фракии и может теперь серьезно угрожать всему побережью Южной Италии.

Вывод Гитлера гласил: «Это положение с военной точки зрения является угрожающим, с экономической же точки зрения, поскольку дело касается нефтяных районов Румынии, прямо-таки тревожным».

Исходя из этой оценки обстановки он делал вывод о необходимости ряда срочных политических и военных мероприятий. Из политических проблем он придавал теперь, после того как несколько месяцев было потеряно, наибольшее значение проблеме Испании: «Испанию необходимо немедленно склонить к вступлению в войну». Для этого Гитлер установил срок – шесть недель; дата выступления Испании -10 января 1941 г. – была намечена еще в Андае. Но для него был важен не только Гибралтар. По меньшей мере одну-две дивизии следовало перебросить в Испанское Марокко, «чтобы обеспечить защиту на случай возможного отпадения Французского Марокко или областей Северной Африки от Франции». В результате такого отпадения англо-французская авиация получила бы районы базирования для действий над всей Италией, что могло бы оказаться для последней роковым. Здесь ни в чем не следовало рассчитывать на случайность. Кроме того, если вход в Средиземное море будет у Гибралтара закрыт, английские корабли будут вынуждены следовать в обход Южной Африки, а это значительно облегчит обстановку в восточной части Средиземного моря.

В дальнейшем Гитлер хотел вытеснить Россию из района Балкан, достигнуть соглашения с Турцией, чтобы ослабить ее нажим на Болгарию, устрашить каким-либо способом Югославию, так как без усмирения этой страны невозможна никакая операция на Балканах, получить от Венгрии согласие на пропуск через ее территорию крупных немецких соединений в Румынию.

В случае, если Англия попытается значительно усилить свои войска во Фракии, он, несмотря на весь риск такого предприятия, решительно выступит со всеми необходимыми силами. Но, к сожалению, до марта всякое ведение боевых действий на Балканах является невозможным.