Читать книгу - "Предатель в Северной Корее. Гид по самой зловещей стране планеты - Мортен Тровик"

Язык — это, можно сказать, своего рода «окно», через которое можно и взглянуть в душу человека, и высветить ее наружу ^[134].

Ким Чен Ир

★

Мы всегда так плотно окружены языком, что становимся близорукими и забываем, какое фундаментальное значение он имеет как для толкования и описания окружающего мира, так и для обеспечения понимания — или недопонимания — между людьми.

Определенный язык отражает определенную культуру, с которой он связан, и ее взгляд на мир. Поэтому знание местного языка — это не просто инструмент понимания буквального значения слов, но и, что еще важнее, ключ к миру мышления, которое, в свою очередь, является ключом к истинному значению слов. Без этого ключа знание буквального значения слова, скорее всего, ничего не даст, поскольку вы не поймете подтекст. В случае Корейского полуострова укоренившаяся подозрительность в отношении скрытых мотивов друг друга основана на поразительно малых знаниях всех участников о языке и культуре противоположной стороны — и ими усугубляется. Многие года это создавало трудности, сейчас простирается до самого высокого дипломатического и политического уровня как в обеих Кореях, так и в США.

И в Южной, и в Северной Корее на законодательном уровне запрещено распространять и получать какую бы то ни было информацию или культурные впечатления непосредственно из информационных источников противника. Суровые наказания, предусмотренные в Северной Корее за хранение «вражеской пропаганды», получили известность благодаря многочисленным рассказам перебежчиков. Зато почти никто не знает, что в 2012 году молодой фотограф был приговорен к 10 месяцам условного заключения ^[135] в Южной Корее за ретвит нескольких сообщений из официального твиттера Северной Кореи ^[136], ^[137].

Большинство людей и государственные служащие до определенного уровня должны пользоваться более или менее надежными — и политизированными — альтернативными источниками. Исключение сделано лишь для службы разведки, которая крайне редко служит целям народного просвещения и ослабления напряженности.

Еще один важный фактор — возможность понимания языка. Изначально корейский был единым языком, в котором, как и в норвежском, имелись незначительные диалектные различия. За 70 лет разделения развитие общества в двух Кореях пошло по разному пути, и языковые различия усилились до такой степени, что теперь их языки соотносятся скорее как норвежский и шведский ^[138]. Южная Корея — экономически развитая страна с одним из самых высоких в мире процентов доступа в интернет среди населения, поэтому в южнокорейском варианте языка присутствует множество заимствованных — чаще всего из английского языка — слов, например, cell phone (мобильный телефон), ice cream (мороженое), которые употребляются в исходном виде или слегка модифицируются на корейский лад.

Изоляционистская и «самодостаточная» Северная Корея пошла по противоположному пути: оберегать язык от иностранного влияния и конструировать собственные слова для новых явлений из существующих слов родного языка вместо того, чтобы заимствовать чужие, — примерно так же устроена языковая политика Исландии ^[139], ^[140]. Поэтому даже южнокорейский или корейско-американский переводчик может не уловить всех нюансов северного варианта языка, переводя на английский, не говоря уже о переводчиках, не являющихся носителями, которые за редкими исключениями учат южнокорейский вариант. Еще хуже дело обстоит с переводом в обратную сторону, примером чего могут послужить переводы официальных заявлений, выполненные Центральным телеграфным агентством Кореи (ЦТАК). Дело в том, что власти Северной Кореи до сих пор придерживаются стиля социалистического агитационного языка времен холодной войны. Центральным понятием пропаганды во всех ее многочисленных формах является борьба — за выполнение пятилетних планов и против провокаций империалистов. Недостаточное знание северокорейского варианта языка почти всегда приводит к тому, что зарубежные СМИ, дипломаты и политики вынуждены пользоваться переводами ЦТАК. В них отточенные формулировки официальных заявлений выглядят примитивными и странными, а зачастую даже пугающими.