Читать книгу - "Русь в IX–X веках. От призвания варягов до выбора веры - Владимир Петрухин"

Несмотря на то, что вся внутриполитическая история древней Руси есть, по существу, история отношений между князьями-«братьями», к очевидно легендарным известиям в легенде о призвании варягов обычно относят прибытие трех братьев на княжение и размещение их в трех городах.

В целом «фольклорные» истоки легенды о призвании, точнее — взаимодействие фольклорных и книжных традиций в формировании сюжета, были продемонстрированы еще К. Тиандером (Тиандер 1915), отнесшим летописный пассаж к «переселенческим сказаниям» о двух или трех братьях, возглавлявших переселение трети своего племени в далекие земли, делящих эти земли на три части, основывающих три города и т. д. К таким сказаниям можно отнести и дошедшие до восточных авторов рассказы о трех видах руси IХ — Х в., их трех центрах — Арсе, Славе и Куйабе, по крайней мере один из которых — Куйаба-Киев — «историчен», два других точно не идентифицируемы (Новосельцев 1965. С. 408 и сл.; Петрухин 1995). И исследователи продолжают подбирать «подходящие» троицы городов, которые могли бы претендовать на три древнейших «центра» Руси — Новгород (Слава), Ростов (Арса), Киев; Киев, Чернигов и Переяславль и т. д. Эти поиски практически «смыкаются» с фольклорными представлениями о трех русских столицах и трех «сторонах», куда ведут три дороги от белого камня на Дунае (в упомянутых исторических песнях)^[128].

Так или иначе, три призванных князя и «тернарное деление» начальной Руси идеально вписывались и в контекст «Повести временных лет», которая начиналась с общего космографического введения — расселения потомков трех сыновей Ноя, а также с легенды об основании Киева тремя братьями. Показательно, что в эту легенду вставлен рассказ о пути из варяг в греки и главных речных путях Восточной Европы, которых оказывается три: три главных реки — Днепр, Двина и Волга — вытекают из Оковского леса и ведут в три жребия сыновей Ноя: Иафетов — на юг, Хамов — на «полночь» и далее через море Варяжское по пути в Рим, Симов — на восток, через Хорезм-Хвалисы (ПВЛ. С. 9).

«Фольклорный» мотив варяжской легенды — как и библейский о жребиях сыновей Ноя — в летописи соотнесен с географическими и историческими реалиями: братья носят не мифологические, а реальные имена, садятся в реальных городах (в отличие от «топонимических» имен киевских братьев и их сестры Лыбеди). Упорное стремление разделить здесь «историю и сагу» заставило критиков текста легенды о призвании без достаточных оснований постулировать искусственность этого соотнесения легенды с историей.

Но исторический контекст легенды, конечно, не дает оснований впадать и в другую крайность — буквально следовать летописному тексту.

Цели раннеисторического описания, каковым и была «Повесть временных лет», состояли в том, чтобы включить исторические реалии в традиционную космологическую (в основе мифологическую — сакральную) картину мира, систематизировав реалии на основе общепринятой космологической схемы (Топоров 1973). Разделять в этих описаниях традицию и реальность нельзя, так же как нельзя и механически подчинять их действию «фольклорных законов», хотя «ряд» легенды о призвании и передавался в устной традиции до начала составления первых летописных сводов: суть здесь как раз в переходе от фольклора к истории.