Читать книгу - "Пуля для адмирала Кетлинского - Владимир Шигин"

Так как «Аскольд» был на тот момент самым мощным кораблем формируемой флотилии, да к тому же в Мурманске не было больше офицеров с таким боевым стажем и опытом, как у Кетлинского, авторитет командира «Аскольда» был куда более весомым, чем авторитет обычного командира корабля. Это позволяло Кетлинскому решать многие вопросы в отношении «Аскольда» да и в интересах создававшейся флотилии в целом.

* * *

11 сентября 1917 года новым морским министром Временного правительства контр-адмиралом Д.Н. Вердеревским был введено в действие Временное положение о Главном начальнике Мурманского укрепленного района и Мурманского отряда судов. В те годы в моду вошли сокращения должностей, которые порой были весьма странными. Объяснялось это существовавшей тогда практикой передачи сообщений по телеграфу. Чтобы не тратить время и ленту на длинные должности начальников их стали сокращать, так появились всевозможные комфронты, комфлоты, комкоры, начоперупры и т. д. Именно так должность Главного начальника Мурманского укрепленного района и Мурманского отряда судов стала именоваться по телеграфному – лаконично и экзотично – главнамур.

Сразу же встал вопрос, а кого назначать на должность главнамура? Среди балтийских офицеров, могущих по уровню своей подготовке и опыту службы ехать командовать на Север в столь неспокойное время, желающих не нашлось. И тогда в министерстве вспомнили о Кетлинском, который в это время находился в первом с начала войны двухмесячном отпуске. По всем параметрам он, как никто другой, подходил для столь ответственной и самостоятельной должности: огромный боевой опыт и опыт организации боевых действий в масштабах целого флота, а так же опыт командования кораблем 1 ранга. Все это давало полное основание назначать его на данную должность. Думается, если бы у руля министерства был бы давний недоброжелатель Кетлинского адмирал Григорович, то такое назначение вряд ли состоялось. Но Григоровича уже давно в министерстве не было… Вердеревский запросил Кетлинского о согласии того, занять должность главнамура. Тот, разумеется, ответил положительно. Не до скончания же века сидеть ему на «Аскольде», с которым к тому же у него было связано куда больше плохих воспоминаний, чем хороших. Да и масштаб новой должности не шел ни в какое сравнение с должностью командира крейсера. Мурманский укрепленный район включал территорию Мурманского побережья до границы с Норвегией и полосу отчуждения Мурманской железной дороги от Мурманска до Званки (ныне станция Волховстрой).

В соответствии с положением, главнамуру, в лице Кетлинского, передавались весьма широкие права «коменданта крепости, находящейся на осадном положении». К тому же столь высокое назначение открывало перед Кетлинским и дальнейшие еще более значимые перспективы, а отсутствием честолюбия и здорового карьеризма он, как мы знаем, не страдал. Полномочия от Временного правительства были действительно огромными. Отныне вчерашний командир старенького крейсера по мановению ока становился хозяином всего Мурманского края, одновременно командуя и всеми местными военными и морскими силами, а так же осуществляя дипломатическую связь с союзниками на русском Севере. Масштаб новой должности Кетлинского был впечатляющ, но и ответственность не меньшая.

Чтобы придать бодрости Кетлинскому, одновременно с приказом о назначении на должность Главном начальнике Мурманского укрепленного района и Мурманского отряда судов ему было присвоено звание контр-адмирала. Это придало не только энтузиазма самому главнамуру, но и прибавило ему «веса» в глазах подчиненных и местных властей.

По воспоминаниям современников впоследствии в разговорах с офицерами «Аскольда» Кетлинский связывал свое назначение с представлением англичан Временному правительству о неподготовленности Мурманского пути и их требованиям устранить несогласованность действий представителей различных ведомств в Мурманске. Для решения этих непростых вопросов был нужен грамотный и авторитетный флотский начальник, который и был найден в лице командира крейсера «Аскольд».

Из воспоминаний Бжезинского: «В начале июля 1917 года Кетлинский попросил девятинедельный отпуск и вместе с женой и дочерьми поехал в Крым. Только несколько доверенных лиц знали его адрес: Семеиз, дача Арнольди. Эти доверенные лица постоянно держали командира в курсе происходящего на крейсере. В это время многие из офицеров «Аскольда» после отпуска уже не возвращались на непрерывно митингующий крейсер, а оформляли перевод в другие моря или вообще увольнение по каким-нибудь надуманным болезням. Кетлинский также не был особенно склонен продолжать службу на выходящем из подчинения корабле, тем более, что уезжая в отпуск, он уже имел предложение из Архангельска перейти на работу в штаб Флотилии Северного Ледовитого океана».

Сразу же по прибытии в Мурманск и возвращении Кетлинского из двухмесячного отпуска, 12 сентября 1917 года Временное правительство присвоило Кетлинскому звание контр-адмирала с весьма значимой формулировкой «за отличие по службе». Одновременно Кетлинский был назначен командовать Мурманским укрепленным районом и Мурманским отрядом судов – главнамуром.

Для решения непростых вопросов стоящих перед главнамуром, Кетлинскому были присвоены права командира крепости, старшего флагмана и главного командира портов, а так же выделены штаты для организации штаба. При этом сам Кетлинский подчинялся непосредственно командующему флотилией Северного Ледовитого океана.

Из воспоминаний инженер-механика крейсера «Аскольд» В.Л. Бжезинского: «Кетлинский прибыл в Мурманск с сотрудниками штаба в специальном поезде. Он был в новой форме, учрежденной Временным правительством, т. е. без погон, но с нарукавными нашивками, а также другими отличиями, и приступил к исполнению обязанностей 8 октября. Я в этот период работал в Центромуре и могу констатировать проявление желания адмирала работать в контакте с демократическими организациями. Он неоднократно говорил мне, что сожалеет о том, что ему не удалось так скоро, как хотелось бы, наладить работу штаба с тем, чтобы самому освободиться для более полного участия в работе Центромура, Совдепа и организовать работу Совещания. Он ждал назначения опытного начальника штаба. Все знавшие его ранее заметили большой сдвиг в сторону понимания новых форм взаимоотношения командования с корабельными организациями. Все помнили его заявление в начале революции о том, что ему не нужен судовой комитет на «Аскольде», теперь он этого не говорил и обычно, вызывая к себе командира корабля, приглашал и председателя судкома. Кетлинский в указанный период полностью разделял платформу Временного правительства и получил директиву Главного морского штаба не чуждаться Центромура, а, участвуя и направляя его работу, обеспечить влияние и проведение линии правительства. Все это он постепенно рассказывал мне, стараясь увлечь принципами режима в английском флоте. Все события исторических дней октября Кетлинский встречал словами: «Мы здесь на краю и ничего толком не знаем, подождём, чья возьмет, а покамест будем выполнять директивы руководства сегодняшнего дня». Резкого отпора и даже возражений этим размышлением Кетлинский не встречал. Я понял, что большинство в Центромуре и Совдепе придерживаются той же точки зрения».

Контр-адмирал Г. Ф.Кетлинский