Читать книгу - "В поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы - Вадим Россман"

В этом вопросе для России, конечно, чрезвычайно важен учет европейского опыта развития и организации урбанистической системы. Специфику европейских государств составляет диверсификация городов по их функциям, отсутствие монолитных иерархий, пересечения в их функциях. Пространственная дифференциация урбанистической структуры страны, а также перекрещивающиеся и пористые идентичности городов дают большую прочность и устойчивость политике и экономике этих стран.

Безусловно, в Европе возникновению этой системы предшествовал многовековой и богатый исторический опыт балансирования различных сил и интересов, дифференциация функций и их пространственное распределение. Разумеется, было бы нереалистичным ожидать, что такой опыт можно быстро воспроизвести в российских условиях даже путем форсированного создания десятков новых городов с помощью государственных субсидий, что предлагают некоторые оптимистичные реформаторы [Крупнов, 2009]. Тем более важным кажется перенос столицы в качестве жеста и знака высвобождения урбанистической сети из своей устаревшей и неспособной откликаться на вызовы современности, остроугольной и дезурбанизированной геометрии.

* * *

Многолетняя экономическая практика, основанная на мегапроектах, сформировала во многом справедливое и стойкое предубеждение против идеи всяких крупных государственных мероприятий, в том числе и спроектированных городов. Большевистские экперименты научили людей бояться всяких директивных изменений сверху. Опыт большевиков и сталинского СССР, а также постсоветские сверхкоррумпированные большие стройки и мероприятия во многом дискредитировали саму идею мегапроекта в глазах большинства россиян. Поэтому многими критиками идея построения новой столицы воспринимается или как некий проект общественных работ вроде сооружения великой китайской стены, строительства Беломорканала и БАМа, освоения целины и поворота великих сибирских рек, или как гигантская возможность для отмывания денег правящей бюрократией и гигантского по своим масштабам распила бюджета.

Все эти опасения, к сожалению, вполне реальны. Очевидную опасность представляют различные деструктивные сценарии смены столицы, которые ставят перед собой фракционно-тактические или сугубо частные цели, – сценарий отчужденной столицы, узурпация этого проекта группой особых интересов, его коммерциализация, направленная на хищение средств из государственного бюджета, а также попытки его чрезмерной политизации. Опасность здесь состоит также в возможности антагонизации отношений на основе этого проекта между центром и периферией, москвичами и остальной страной (и такие попытки, увы, уже предпринимались некоторыми известными чиновниками), в стремлениях местных элит использовать стратегический национальный проект для укрепления собственной власти и престижа на основе своих сугубо местнических интересов. Именно из-за этих опасностей здесь чрезвычайно важен здоровый баланс между энтузиазмом и осторожностью.

Критерий инклюзивности особенно принципиален, а возможность создания отчужденной столицы особенно опасна в силу того, что строительство гражданской нации, прежде всего, требует национального и договорного центра, разомкнутого и открытого для всех субьектов федерации. Создание новой столицы должно послужить в том числе и преодолению отчуждения от власти и от пространства, приватизированного и структурированного государством. В случае благоприятного стечения обстоятельств такой перенос послужит усвоению пространства гражданами страны, его федерализации и очеловечиванию. Инклюзивная столица, чуждая имперскому характеру прежних российских столиц, должна создать эффект сопричастности к ней регионов и этносов России. Реформы государственной социальной и политической системы России и возможная смена политических лидеров неизбежно поставят в самое ближайшее время на повестку дня этот проект, как уже не только некий абстрактный теоретический вопрос.