Читать книгу - "Константин Павлович. Корона за любовь - Зинаида Чиркова"

Варвара Алексеевна внимательно и без улыбки смотрела на красивое свежее лицо Александра и с раздражением думала, как в их уже налаженный мирок он ворвался словно шмель, и теперь зажужжит, заходит ходуном весь их дом.

Александр как будто понимал, о чём думает Варвара Алексеевна, и смотрел на неё с интересом и сожалением. Да, взвешивает, сколько тянет на одной чаше весов счастье дочери, а на другой — чины да богатство. Он не мог похвастаться богатством, но сердцем его теперь распоряжалась лишь одна Маргарита — одна она была ему нужна, никто больше.

— Варвара Алексеевна, — прервал Александр затянувшееся молчание, — могу ли я переговорить с вами?

Варвара Алексеевна так и вскинулась вся: вот, вот оно...

— Да нет уж, любезный Александр Алексеевич, я серьёзных разговоров ни с кем не веду, у меня голова есть, муж мой, Михайла Петрович. А его теперь дома нету...

Александр с сомнением поглядел на мать своей любимой. Нет, не желает она дочери счастья, не хочет, чтобы та выходила за него, бедного армейского офицера.

— Простите, если чем обидел или не угодил, — сказал он хозяйке, — да и то простите, что без приглашения приехал.

— Что вы, — повторила Варвара Алексеевна и поднялась, давая понять, что гостю в их доме больше делать нечего. — Я и Михайла Петрович всегда гостям рады, а уж девочки мои и тем более.

Александр понял, что больше здесь задерживаться он не имеет права, что хозяйка вежливо указывает ему на дверь.

— Что ж, прощайте, любезнейшая Варвара Алексеевна, надеюсь, ещё увижу вас в добром здравии и спокойствии...

— Прощайте, добрый человек, и спасибо за пожелание...

Александр раскланялся и направился к двери на выход. Варвара Алексеевна замерла — только бы не влетела Маргарита, только бы не встряла она, пусть уходит поскорей этот неожиданный и такой нежеланный гость.

Александр и в самом деле ушёл, уселся в свою коляску, всё ещё стоявшую у крыльца. Он нарочно медлил, ему всё ещё мнилось, что Маргарита может выглянуть в окно, выбежать на крыльцо. Теперь он уже знал, что во второй раз получит отказ от её родителей.

Он тронул кучера за плечо, и коляска медленно покатила по подъездной аллее барской усадьбы. Но за самыми воротами Александр соскочил с сиденья, приказал ждать его и вернулся задами к высокой стене, окружавшей барский дом и все хозяйственные постройки. Он притаился в тени огромной липы и собрался ждать.

Маргарита впорхнула в гостиную как раз тогда, когда коляска Тучкова уже выехала за ворота. Радость на её лице сразу погасла, глаза, сверкавшие искрами, сузились, когда она увидела Варвару Алексеевну, в одиночестве пившую чай из крохотной фарфоровой чашечки, держа которую она смешно отставляла мизинец.

— Маман, я оставляла вас здесь вдвоём, — тревожно сказала Маргарита.

— Ты о госте, что ли? — нарочито равнодушно пробормотала Варвара Алексеевна. — Уехал он.

— Как уехал? — ещё тревожнее вымолвила Маргарита.

— А что ему тут делать? Ворвался непрошеный, понял, что ему тут не рады, вот и уехал...

— Маман, — упала перед ней на колени Маргарита, — что вы ему сказали?

Варвара Алексеевна недоумённо пожала полными плечами.

— Чаем угощала, да он не захотел, — ответила она, — а что ещё я могла ему говорить...

— Вы его выгнали, — вскочила Маргарита с колен, — он ушёл, потому что вы нелюбезно с ним обошлись...

— Да что ты прибавляешь! — вскипела и Варвара Алексеевна. — И как ты с родной Матерью разговариваешь?

— Маман, — холодно сказала Маргарита, — вы хотите, чтобы я навек покрыла позором нашу семью?

Варвара Алексеевна так и осталась с раскрытым ртом, чашка упала из её рук, и на глянцевом полу появились осколки да лужица чая. Она вскочила, крикнула дворовых девушек, велела убрать осколки и поскорее ушла к себе, чтобы не выслушивать колкостей дочери.

Слёзы заволокли глаза Маргариты, но она усилием воли прогнала их. Нет, не допустит она, чтобы и во второй раз родители порушили её судьбу. Она вся подобралась, как перед решающим прыжком, и теперь лишь обдумывала, что сделать, куда скакать, где искать Александра.

А он шёл вдоль высокой стены, изредка поглядывая на её верх и решая, стоит ли ему возвращаться в роли непрошеного гостя, которого выгнали в дверь, а он ищет окно, чтобы попасть в дом и снова увидеть Маргариту. И тут почти ему на голову свалился мальчишка в хорошеньком бархатном кафтанчике и таких же штанишках, в кружевном воротничке и с палкой в руке. Александр принял его со стены прямо в руки.

— И куда же направляется сей молодой человек? — строго спросил он, в душе просияв, словно с неба ему послали весточку.

— Маман не велит бегать на пруд, а я...

Мальчишка с любопытством наблюдал за Александром, не испытывая ни малейшего страха.

— Как тебя зовут? — переменил тон Александр.

— Михаил Михайлович Нарышкин, — торжественно ответил мальчишка, гордо подбоченясь и не имея никакого желания убежать.

— Значит, ты брат Маргариты?

— А ты Александр, — сказал двенадцатилетний смышлёный парнишка, — о тебе тут всегда толкуют...

— И что же толкуют? — ближе придвинулся к мальчишке Александр.

— Буду я ещё каждому незнакомому человеку рассказывать, — гордо вскинул кудрявую голову Михаил Михайлович.

— Значит, ты знаешь, кто я, знаешь всю нашу историю? — снова полюбопытствовал Александр.

— Кто её у нас в доме не знает! Тут, как вы уехали, — я ещё очень маленький был, но всё помню, — сестра в обмороке лежала, отхаживали её, потом долго болела, лежала, не выходила из дому, теперь вот только встала, и плакала всё время...

— Значит, она страдала?

Михаил Михайлович поднял голову, всмотрелся в голубые глаза Александра.

— И чего страдать, — рассудительно сказал он, — вот он вы, живой да здоровый.

— Подрастёшь, — поймёшь, — наставительно заметил Александр. — А не возьмёшься ли ты стать моим почтальоном?

— Как это? — не понял Михаил Михайлович.

— А я напишу несколько слов сестре твоей, чтобы не страдала, а ты передашь письмо.

— Да у вас и пера нету, — рассмеялся мальчишка. — Это у меня в учебной столько их, и бумага, и чернила...

Александр задумчиво смотрел на мальчика. Действительно, как написать, если у него нет пера и чернил, нет и клочка бумаги.

— А ты на словах будь курьером, — нашёлся он.

— Как это? — снова не понял Михаил Михайлович.

— Я попрошу тебя передать сестре мои слова, а ты вытверди их и скажи Маргарите, но только так, чтобы никто в мире больше их не слышал...