Читать книгу - "Адмирал Колчак. Протоколы допроса - Николай Стариков"

Колчак. Разговор о предании суду был не в тот же день, а на второй или третий день, может быть, даже после их отъезда, так как они уехали на второй день. Это было в ближайшие дни, когда следственный материал разбирался, и тогда было мнение, что желательно было этих лиц привлечь к суду. Мне пришлось сказать, что нежелательно предавать их суду как принципиально, так и фактически, так как они уже уехала и судить их нет никаких оснований. Раз они смещены, то зачем, собственно говоря, их судить?

Денике. Авксентьев и Зензинов приняли ли на себя какие-либо обязательства в виде отказа от власти в условиях, на которых они были отпущены?

Колчак. Нет, было дано обязательство не вести борьбы против правительства. Затем на этом вечернем заседании совету министров я заявил, что все арестованные члены находятся в моем непосредственном ведении, и если угодно переговорить с ними и убедиться в их положении, пусть министр юстиции, имеющий к ним доступ, поедет к нам, Старынкевич несколько раз ездил к ним на городскую квартиру и сообщил совету министров, что они, действительно, там находятся и с ними ничего не сделано. Во всяком случае, министру юстиции было предоставлено право навещать их и говорить с ними во всякое время. Вскоре ко мне прибыли, насколько мне помнится, Реньо и Уорд. Они меня спрашивали, что я намерен делать с членами Директория. Я сказал, что ничего не намерен с ними делать, а предоставляю им ехать за границу. Они спрашивали меня, намерен ли я предавать их суду. Я сказал, что не намерен. Со Старынкевичем я обсуждал вопрос, как их отправить. Было решено взять экстренный поезд с вагоном для охраны их. Я немного опасался каких-нибудь выступлений по дороге, так как мне говорили о возможности нападения на них, и я обдумывал, как бы гарантировать их от этого. Я воспользовался близостью и знакомством с Уордом и просил его вообще дать мне конвой из 10–12 англичан, который в дороге гарантировал бы от каких-нибудь внешних выступлений против членов Директории.

Уорд с большим удовольствием согласился. Он сказал, что ему нужно делегировать 15 человек во Владивосток, и эти 15 человек могут также ехать в этом поезде и нести караульную службу. Таким образом, это очень легко устроилось. Затем я со Старынкевичем решил вопрос о том, какие суммы нужно им дать. На вопрос, куда они предполагают ехать, члены Директории ответили, что они хотят ехать в Париж, и им была выдана сумма приблизительно 75.000–100.000 рублей каждому в этот же день. Затем дано было знать Хорвату заготовить заграничные паспорта, не ожидая их приезда, и просить китайские и японские власти о беспрепятственном их проезде. Вскоре был получен ответ, что все будет сделано, и что японские и китайские власти препятствий чинить не будут.

Затем я сказал Старынкевичу, чтобы он выработал известное положение, по которому они дали подписку, что они, во-первых уезжают из России за границу, и во-вторых, что они ни при каких условиях не будут вести политическую борьбу против правительства верховного правителя, находясь за границей. Затем тут же зашла речь относительно Аргунова. Я сказал, что мне самому не ясна его роль, а Аргунов сказал, что он хочет вернуться. Мы ему сказали, что через несколько времени он может вернуться, но на первое время пускай выедет хоть в Шанхай, а затем никаких препятствий к его возвращению не будет.

Вечером я вызвал начальника конвоя и сказал ему, что он отвечает непосредственно передо мною за целость в неприкосновенность этих лиц и за малейшую попытку, против них направленную. Затем я сказал, что если будет попытка с целью нападения на них или, наоборот, — с целью освобождения их, тогда действовать оружием без всяких разговоров. Этот офицер сказал, что он все это выполнит сам и ручается, что все будет выполнено, как нужно. Я добавил, чтобы они ни с кем общения не имели, чтоб не останавливаться на больших станциях, итти самым экстренным порядком и доставить их до Чжанчжуня, английский конвой отпустить в Харбине. Они были отправлены 19–20 ноября.

Заверил: Заместитель председателя Иркутской Губ. Ч. К.

К. Попов.