Читать книгу - "Кто Вы, "Железный Феликс"? - Александр Плеханов"

Приказом Дзержинского и начальника войск К.М. Валобуева 31 января 1920 г. было решено охрану лагерей принудительных работ возложить на войска внутренней охраны.^[339] О выполнение решения затянулось, и 6 апреля 1920 г. Дзержинский предложил Г.Ягоде «выяснить, сколько для этого потребуется красноармейцев и гарантировать возможность получения их, подготовив заключение»^[340].

С переходом к миру, 28 января 1921 г. Президиум ВЧК, обсудив вопрос «О лицах, содержащихся до конца гражданской войны», решил поручить И.А. Апетеру «дать распоряжение по всем местам заключения о применении ко всем лицам, заключенным до конца гражданской войны, амнистии, т. е. механически перевести на 5 лет лагеря»^[341].

Следовательно, содержавшиеся в концлагерях тысячи людей, подвергнутых превентивной изоляции, без какого-то состава преступления, а лишь за социальное положение или происхождение или родственными связи с противниками власти, должны были остаться в концлагерях еще на пять лет.

И все же процесс освобождения из лагерей набирал силу. Сначала получали свободу заключенные на определенных условиях. Так, в марте 1921 г. в ответ на заявление 379 арестованных повстанцев Курганского уезда, содержавшихся в лагерях, с просьбой о помиловании и клятву «впредь никогда не поднимать оружия против советской власти», 24 марта 1921 г. Дзержинский отдал распоряжение Ягоде послать запрос по данному вопросу в Челябинскую губЧК, «чтобы она снеслась с местным губкомом и тех из военнопленных, которые действительно раскаялись, освободить, объяснив им нашу политику к крестьянам»^[342].

Из концлагерей освобождаются лица и по другим причинам. В буднях Гражданской войны среди военнопленных и перебежчиков оказались и коммунисты, направленные на подпольную работу за линию фронта. 28 апреля 1921 г. Дзержинский направил телеграмму всем губЧК и особым отделам, а копию — Управлению принудительных работ НКВД, в ведении которых находились лагеря, которой предложил во избежание подобных явлений «срочно проверить совместно с отделами принудработ состав лагерей перебежчиков и военнопленных гражданской войны и в случае получения заявления от кого-нибудь из них о вышеизложенном немедленно принять меры к выяснению, запросив те организации, откуда товарищи были командированы. Копии анкет [лиц], заявивших себя коммунистами, немедленно направить в ВЧК. Об исполнении донести»^[343].

В годы нэпа для политзаключенных были построены специальные лагеря, которые уже не назывались концентрационными. 21 сентября 1922 г. Политбюро ЦК РКП (б) заслушало доклады Дзержинского и Крыленко «О местах лишения свободы».

Таким местом лишения свободы был лагерь на Соловецких островах. 5 сентября 1923 г. Дзержинский предложил Менжинскому «политических из Соловков следует увезти в другие места еще в этом году»^[344]. Но в октябре 1923 г. СНК РСФСР поручил ГПУ создание Соловецкого лагеря принудительных работ особого назначения и двух пересыльно-распределительных пунктов в Архангельске и Кеми: «Обязать ОГПУ немедленно приступить к организации труда заключенных для использования сельскохозяйственных, рыбных, лесных и пр. промыслов и предприятий»^[345].

Прибывшие в Соловецкий концлагерь были размещены в сборных барках, снабжены теплыми зимними одеялами. Сотрудники ОГПУ приступили к «организации их трудового воспитания». Но уже 19 декабря 1923 г. произошли события, которые оказались в центре внимания не только советского руководства, но и зарубежной печати. После прекращения подачи электроэнергии 180 заключенных вышли на демонстрацию. Охрана применила оружие. Был убит 1 человек и 7 тяжело ранено, 6 из них умерли от ран.

5 января 1924 г. решением Политбюро ЦК РКП (б) была создана. комиссия ЦИКа СССР в составе А.П. Смирнова, Р.П. Катаняна и Коростелева по положению дел в Соловецком лагере. Дзержинский писал В.Р. Менжинскому, чтобы Г.И. Бокий доложил «о всем деле Смирнову с тем, чтобы уклон дела никоим образом не был против нас, но, наоборот, против эсеров»^[346].

Комиссия расследовала происшествие и в своем решении отметила, что «в действиях администрации Соловецкого лагеря не усматривается состав преступления», и предложила установить для политзаключенных «более строгий лагерный режим».

Заключенные заявили протест на необъективное разбирательство. Заграница их поддержала. Политбюро создало специальную комиссию в составе Г.В. Чичерина, Лозовского, В.Р. Менжинского для противодействия зарубежной пропаганде.

3 июля 1924 г. Дзержинский писал Ягоде: «За границей поднята бешеная кампания против Соловков. Если верить т. Лозовскому (зам. наркома иностранных дел — Авт.), и против нашего режима с требованием амнистии и прекращения преследований. Каковы размеры этой агитации по нашим данным или мы проспали? П/б передало этот вопрос на рассмотрение комиссии. Подготовьте материалы.

При сем телеграмма протеста против ареста Рубинчика. Прошу прислать проект ответа за моею подписью на запрос Догадова, составленный так, чтобы Догадов мог его передать протестующим или присоединить проект ответа»^[347].

Для продолжения разбирательства событий 1923 г. была создана новая комиссия ВЦИК, ГПУ и НКЮ (П.А.Красиков, Р.П.Катанян, Г.И. Бокий), работавшая в лагере в октябре 1924 г., которая рассмотрела требования политических заключенных. Основными из них были следующие:

«1. Решительно отказаться от попыток превращения режима концлагеря в тюремный режим.

2. Ограничение прогулки по времени внутри проволоки д(олжно) б(ыть) отменено…

4. Возвратить систему свиданий с родными, установленную комиссией ГПУ осенью 1923 г., т. е. приезжающие на свидание живут в течение недели в корпусе у заключенных…

5. Прекратить недопустимые издевательства и оскорбления, практикуемые для определения партийной принадлежности вновь прибывших заключенных…

8. Освобождение в срок лиц, окончиваших заключение в концлагере…

10. Предоставить право заключенным социалистам и анархистам производить необходимые улучшения их положения работы (огороды, ловля рыбы, собирание ягод) вне проволоки лагеря.

11. Отменить запрет пользоваться электрическим светом позже 12-ти часов ночи»^[348].