Читать книгу - "Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях - Олег Смыслов"

Однако распоряжением ОКВ от 13.11.41 года № 3900 дальнейшее действие этого приказа было приостановлено. Всего в тот период было освобождено 318 770 человек. Среди освобожденных находилось 277 761 украинцев.

Эту акцию «милосердия» красочно описал М.В. Михалков:

«В тот период немцы заигрывали с украинцами и частенько из лагеря отпускали их домой. Оккупантам нужна была рабочая сила, чтобы убирать созревший урожай. Местным жителям выдавались документы — аусвайсы, но, чтобы получить такой документ, надо было пройти особый “экзамен”. Заключенного вводили в один из специально оборудованных бараков. Посредине стоял стол, накрытый черным сукном. На стене висел портрет Гитлера. За этим длинным столом сидели старосты, назначенные фашистами. Старосты были из местных жителей-украинцев и хорошо знали свой район. В стороне, за небольшим столом, сидели холеные немецкие офицеры и переводчик. Входил заключенный, называл свое место жительства. Старосты начинали утомительный допрос: “А из какого села? Есть ли рядом речка? На какой стороне улицы ты жил? В каком доме? Скажи фамилию председателя колхоза, где ты до войны работал? Была ли тогда рядом с селом МТС, и если была, то сколько в ней было тракторов и каких марок?..”

Если заключенный не врал и его ответы удовлетворяли старосту, его отпускали на волю, выдавали аусвайс. Допрос немцы и старосты вели очень строгий, перекрестный, докапывались до истины, им было важно не выпустить из лагеря ни одного русского».

В 1942—1944 годах из плена освобождались в основном лица, которые вступали в добровольческие охранные и другие формирования, в полицию. До 1 мая 1944 года было освобождено 823 230 военнопленных, из них в зоне ОКХ — 535 523 человека, а в зоне ОКВ — 287 707 человек.

Уже с осени 1942 года советское командование зафиксировало на различных участках советско-германского фронта в составе войск противника появление национальных легионов, батальонов и полков, сформированных немецким командованием из числа советских военнопленных и частично из насильно мобилизованных лиц гражданского населения временно оккупированных областей СССР.

С сентября 1942 года на Закавказский фронт начали поступать национальные формирования из военнопленных кавказских и среднеазиатских народностей — батальоны и полки так называемых Грузинского, Армянского, Азербайджанского и Туркестанского легионов и Казачий полк.

На Ленинградском и Воронежском фронтах короткое время действовал русский эскадрон.

«К формированию национальных частей немцы приступили весной 1942 г., — сообщалось в специальной справке Главного политического управления Красной армии. — Примерно в апреле — мае в лагеря военнопленных были посланы представители немецкого командования и созданы медицинские комиссии для отбора пленных.

Некоторые военнопленные, обреченные на верную смерть в условиях лагерного режима, решались дать согласие на вступление в национальные легионы. По показанию перебежчика из Грузинского легиона Виктора Чигинадзе, “многие грузины”, в том числе и он, добровольно согласились вступить в легион, чтобы вырваться из немецкого плена и добровольно перейти на сторону Красной армии.

Но с добровольной записью в легионы у немцев не всегда получалось. Так, в начале апреля в Ченстоховском лагере военнопленных при формировании Туркестанского легиона была объявлена запись добровольцев. Но из 8000 оставшихся там в живых пленных красноармейцев добровольцев нашлось всего 5».

Немцы создавали из добровольцев «зондергруппы» и от других военнопленных требовали подчинения им и оказания таких же почестей, как немецким солдатам. Например, при появлении предателей в общих бараках все военнопленные должны были вставать. Из числа добровольцев немцы подготавливали затем младших командиров в создаваемых ими частях из пленных.

Пленные рассказывали о расстрелах за отказ вступать в «национальные легионы».

Так, перебежчик из Туркестанского легиона Азизов Хасан показал на допросе:

«…Когда мы прибыли в лагерь в Хорол, нас всех подвергли медицинскому осмотру. Негодных к воинской службе отделили от годных. Потом к нам, признанным годным, лагерное начальство обратилось с предложением вступить в ряды германской армии и пойти “освобождать” свою родину от большевиков. Военнопленные отвергли немецкое предложение, заявляя, что они не могут воевать со своими отцами и братьями и не хотят идти войной на свою родину. Немцы на это ответили: “Хотите вы или не хотите, но идти на службу в германскую армию вам придется. Все вы в наших руках, и кто не согласится на наше предложение, того расстреляют”.

Военнопленные продолжали упорствовать, тогда немцы расстреляли 30 человек. Остальные поколебались и, поговорив между собою, решили: “Черт с ними, пойдем к немцам, а там видно будет”.

После согласия нас построили, погнали на ж/д станцию и повезли в г. Ровно».

При вербовке в национальные легионы немцы действовали также посулами и обманом. Иногда отбор пленных они производили под предлогом создания из них рабочих тыловых команд.

«В конце апреля 1942 г., — рассказывал перебежчик из Туркестанского легиона Хасанов Ситдик, — под предлогом отбора для с/х работ пленные Седлецкого лагеря были подвергнуты медицинскому осмотру. Из нацменов была отобрана группа в количестве 350 человек, которая получила номерки с буквой “А”. Часовые говорили нам, что это означает “арбайтс-командо” (рабочая команда) и что мы скоро поедем на тыловые работы».

В первую очередь и в наибольшем количестве отбирались пленные кавказских и среднеазиатских национальностей: грузины, армяне, азербайджанцы, туркмены, узбеки, таджики, киргизы и, кроме того, алтайцы, калмыки и татары, преимущественно крымские.

В некоторых лагерях отбирали украинцев и русских».

Военнопленных разбивали по национальностям или национальным группам и в соответствии с этим размещали по отдельным баракам. Русских и украинцев отделяли от остальных, а затем также разъединяли. Мелкими группами под усиленным конвоем, в закрытых вагонах отобранных пленных стали направлять в подготовительные лагеря.

Вначале проводилась общая военная подготовка. Затем всех распределяли по военным специальностям (пехотинцы, пулеметчики, кавалеристы, артиллеристы, минометчики, медицинские и ветеринарные работники), и занятия с ними дифференцировались. В заключение проводились боевые стрельбы и выезды в поле.

Стрелковые роты были вооружены русскими 3линейными винтовками. Пулеметные роты имели пулеметы «Максим», штабные роты — 82 мм и 50 мм русские минометы и противотанковые пушки. Командный состав был вооружен немецкими пистолетами.

Боевое оружие легионерам первое время не доверяли; оно выдавалось лишь за 10—20 дней до выезда на фронт. Вместе с боевым оружием легионеры получали и боеприпасы. На одну винтовку выдавалось 30—60 патронов.

Распорядок дня в подготовительных лагерях устанавливался примерно такой:

В 6 часов — подъем.

С 6—7 завтрак.

С 7—11 строевые занятия.