Читать книгу - "Флот и война. Балтийский флот в Первую мировую - Гаральд Граф"

В 4 часа дня, 2 июня, «Новик» пришел в Рогокюль, и адмирал сейчас же перенес свой флаг на «Сибирский Стрелок», мы же опять начали скучное стояние.

4 июня были получены уже более подробные сведения о разгромленном нами караване: он состоял из тринадцати пароходов, шести вооруженных тральщиков, одного вспомогательного крейсера и трех миноносцев; из этого числа в конечном результате не досчитывалось пяти кораблей. Это уже несколько меняло всю картину. Оказалось, что мы нанесли больше потерь, чем ожидали сами.

7 июня командир решил выйти в море и испробовать, как будут действовать воздушные насосы с новыми крылатками. Испытание прошло очень удачно; миноносец легко развил 30 узлов; насосы работали очень хорошо. После испытания мы хотели воспользоваться случаем и пристрелять наши новые мины, но, когда подошли к острову Руно, вдруг так засвежело, что пришлось возвращаться в Рогокюль. К вечеру ветер перешел в шторм, который продолжался два дня и был настолько силен, что даже на рейде у Рогокюля развело сильную волну. Нас начало дрейфовать, пришлось отдать второй якорь.

К 9 июня наконец стало стихать; волнение совсем улеглось. В этот день в Моонзунд для ознакомления с нашей организацией защиты Рижского залива пришел на «Пограничнике» контр-адмирал английской службы Виллимор. Это внесло некоторое разнообразие в нашу нудную жизнь, и мы передавали друг другу его рассказы о западном фронте и английском флоте.

«Новик» все еще стоял в Рогокюле, а остальные миноносцы несли дозоры на Ирбенской позиции. Это, конечно, не означало, что вообще деятельность в Рижском заливе замерла: напротив, все время продолжали вестись крупные работы по усилению позиции, и она была уже в значительной степени сильнее, чем в прошлом году. Одной из самых крупных работ, имевшей огромное значение для обороны, надо было считать завершавшееся прорытие в Моонзунде канала для судов с осадкой до 30 футов. Кроме того, еще прорывался канал в Соэло-Зунде (пролив между Даго и Эзелем) для миноносцев с осадкой до 16 футов, благодаря чему они получали возможность выйти в море помимо Ирбенского пролива или Дагерорта. Также спешно заканчивался целый ряд батарей на островах Моон, Эзель, Даго и полуострове Вердер. Вообще организационная работа кипела, и защита Рижского залива с каждым днем становилась все сильнее и сильнее. Неприятелю теперь уже не так легко было бы форсировать позицию.

13 июня над Ирбенским проливом произошел воздушный бой, в котором нашим летчикам удалось уничтожить неприятельский гидроплан.

16 июня была предпринята вторая операция по уничтожению караванов пароходов. На этот раз для нее был назначен совсем особый состав судов: крейсера «Громобой» и «Диана», под флагом вице-адмирала А. П. Куроша[65], миноносцы «Доброволец», «Москвитянин», «Эмир Бухарский», «Генерал Кондратенко» и «Охотник», а также флотилия новых миноносцев в составе «Победителя», «Грома» и «Орфея», под командой начальника 1-го дивизиона.

В полночь на 17 июня 1-й дивизион миноносцев, находясь недалеко от шведских берегов, встретил восемь неприятельских миноносцев старого типа. Начальник дивизиона решил не вступать с ними в бой и стал отступать на крейсера, предупредив начальника бригады, что наводит на него неприятеля. Адмирал Курош подпустил неприятельские миноносцы на дистанцию 50–55 кабельтовых и открыл по ним ожесточенный огонь. Несмотря на это, один из них выскочил вперед и выпустил мины, которые, однако, не дошли кабельтовых на пять — семь. Увидев, в какой сильный огонь они попали, миноносцы окутались дымовой завесой, и после этого обе стороны разошлись. На этом закончилась и операция; все наши суда вернулись обратно.

В действиях нашего отряда, насколько можно судить со стороны, очень многое неясно. Не желая впадать в критику, мы можем только сказать, что в результате неприятелю удалось выполнить свою задачу, то есть защитить караван пароходов, несмотря на свою слабость по сравнению с нашими силами. Наш же отряд не сумел выполнить поставленной ему задачи, и лица, им руководившие, не проявили ни настойчивости, ни предприимчивости.

Во всяком случае, мы на «Новике» теперь были довольны, что нас не взяли с собой, а в первый момент страшно обижались на это.

18 июня адмирал получил срочную просьбу поддержать наши войска под Ригой и, забрав с собой «Славу», «Храброго», «Грозящего», 5-й дивизион и «Войскового», на «Сибирском Стрелке» немедленно вышел туда. По слухам, дошедшим до нас, начиналось столь долгожданное наступление наших войск.

На следующий день, согласно приказанию начальника дивизии, все оставшиеся суда перешли в Куйваст.

21 июня вернулся адмирал со всеми судами из Риги. Ему удалось энергично обстрелять всю береговую полосу и нащупать батареи, которые неприятель в большом количестве построил для своей защиты с моря. Удалось обнаружить 4-дюймовые, 6-дюймовые и 9-дюймовые батареи. Корректировка нашей стрельбы велась при помощи аэропланов, что вышло очень удачно. Вообще, командующий армией остался очень доволен поддержкой, оказанной флотом.

Во время обстрела произошел воздушный бой трех наших аэропланов с тремя неприятельскими «фоккерами». Нашим удалось снизить два неприятельских аппарата; один из них сел на воду, и с него были взяты в плен летчик и механик, а другой упал в район расположения неприятельских войск. С нашей стороны пострадал один аппарат и, подбитый, упал в море; летчик, подпоручик Извеков, и механик погибли.

22 июня нам было объявлено, что ожидается прибытие командующего флотом адмирала Канина, который собирается произвести общий смотр. Доставить адмирала Канина в Моонзунд были посланы «Охотник» и «Пограничник». На следующий день его еще не было, и только 24-го числа он пришел на «Пограничнике». Приехав, адмирал Канин немедленно отправился на автомобиле в Аренсбург произвести там смотр войскам, а к вечеру прибыл обратно в Куйваст.

25 июня, в 8 часов утра, «Новик» поднял флаг начальника дивизии и со всей дивизией и «Славой» вышел на смотровое маневрирование в район острова Руно, где предполагалось, что должен произойти бой в случае прорыва неприятеля в залив. Командующий флотом пошел на «Славе», и с ним пошел адмирал Колчак. Маневрирование было непродолжительно и несложно, но, по-видимому, вполне удовлетворило адмирала Канина; по крайней мере, он вскоре поднял сигнал, изъявлявший особую благодарность силам Рижского залива. После этого всем было приказано возвратиться в Рогокюль.