Читать книгу - "Адмирал Макаров. Помни войну - Алексей Шишов"

Дрейф «Фрама» к полюсу, на что рассчитывал бесстрашный Нансен, не получился. Да и не мог получиться. Последующие арктические исследования ученых убедительно доказали это.

В том 1892 году контр-адмирал Макаров на одном из адмиралтейских заседаний во всеуслышание заявил:

— Норвежец Нансен ошибается в своих расчетах. Я достоверно знаю, как можно достичь Северного полюса.

— Как?

— Надо построить ледокол такой силы, чтобы он мог ломать в движении своей грудью полярные льды.

— Но морская практика еще не знает таких судов.

— Это дело нашего времени. Нашего с вами времени.

— Но об этом пока и не мечтают ни в Британии, ни в Америке.

— Нам надо мечтать. Иначе мы упустим пальму первенства в освоении Арктики.

— А кто может опередить Россию?

— Те же норвежцы; Ведь русский Грумант стал их Шпицбергеном. Или американцы. У них Русская Америка стала Аляской.

— Стоит ли проводить такие трудно сопоставимые исторические параллели. Арктика — это ледяное поле, а не земля с богатствами в ее недрах.

— Тогда почему туда так стремится полярный герой Нансен. И его норвежское отечество?..

Тогда это звучало заманчивой мечтой талантливого исследователя Мирового океана и не менее способного морехода. Потребуется еще почти столетие, чтобы в советское время мощный атомный ледокол «Арктика» пробил сквозь вековые льды дорогу к Северному полюсу и водрузил на нем стяг родины Макарова.

Освоение Северного морского пути Степан Осипович считал задачей государственной важности. Заглядывая далеко в будущее, он с горячей убежденностью утверждал:

— Большой ледокол мог бы сослужить огромную службу в Ледовитом океане для поддержания сообщения с реками Обью и Енисеем. А эти реки есть сердце земли сибирской...

— Подчеркиваю: именно мощный ледокол обеспечит России круглогодичное сообщение по Северному морскому пути...

— Современнейший ледокол будет годен и для поддержания всяческих работ в этих местах как по задачам коммерческим, так и научным..,

— Пробив Северный морской путь, мы хозяйственно оживим сибирский край у Арктики. Ведь не одними оленями и песцами богат он...

Но адмирала заботила и военная сторона исследования ледовой Арктики для упрочения государственной безопасности на Дальнем Востоке. В докладной записке на имя вице-адмирала П. П. Тыртова он пишет:

«Полагаю, что содержание большого ледокола на Ледовитом океане может иметь и стратегическое значение, дав возможность нам при нужде передвинуть флот в Тихий океан кратчайшим и безопаснейшим в военном отношении путем».

С присущей ему настойчивостью Макаров добивается командировки в устья рек Оби и Енисея с целью изучения ледовых условий плавания. Научная экспедиция в июне—сентябре 1897 года состоялась на небольшом пароходе «Иоанн Кронштадтский». Путешествие через южную кромку Северного Ледовитого океана завершилось поездкой по Енисею до города Красноярска. Он тогда наряду с Иркутском был центром хозяйственной жизни Восточной Сибири.

Обратный путь в Санкт-Петербург лежал через Томск, Тобольск, Тюмень. Для конца XIX столетия эти города были крупнейшими экономическими центрами Западной Сибири. Так что Степан Осипович с увлечением изучил сибирские земли, для которых «владение» Арктикой и ее путями могло сослужить хорошую службу на века.

Макаровский дневник в том путешествии от устья Енисея по сибирским просторам заполнился записями не просто заинтересованного путника, а человека, обладавшего известным уровнем государственного мышления:

«В 5 ч. вечера пришли в Енисейск, и маленькая каюта парохода «Иоанн Кронштадтский» скоро наполнилась представителями местной власти и местного купечества. Жителям столицы город Енисейск представляется далеким захолустьем, в которое еще не проникли успехи цивилизации, между тем мое знакомство с местным купечеством показало мне совершенно обратное: городской голова Востротин и купец Кытманов, оба с университетским образованием... это коренные енисейские жители — разумные и толковые люди...

Местное купечество пожелало, чтобы я его ознакомил с результатами осмотра Северного пути, в котором они очень заинтересованы».

«...Река Енисей глубока, весьма судоходна... и представляет бесподобный водный путь на протяжении 3000 верст...»

«Для Сибири важнее всего дешевый сбыт своих материалов. Сибирь изобилует хлебом, скотом, лесом, рыбой и минеральными богатствами. Чтобы предметы эти могли выдержать перевозку, необходимо, чтобы фрахт был дешев. Только при установлении пароходства с дешевым перевозочным фрахтом Сибирь получит прочную коммерческую непосредственную связь с европейскими портами».

«Сибирская железная дорога, несмотря на свою большую провозоспособность, представляет плохой выход для западно-сибирских излишков хлеба в восточном направлении...

...1892 год, год сильного неурожая, охватившего обширный район европейской России, показал уже, что и Урал, даже б годину крупного несчастья, поглотить все запасы Западной Сибири не может; от завезенных в этот год в Тюмень хлебных грузов осталось непроданного хлеба на 3 миллиона пудов...»

«Таким образом, Сибирская железная дорога... даже в соединении с обским пароходством на Тюмень, не обеспечивает еще достаточного выхода сибирскому хлебу. Такой выход может дать только Северный морской путь».

Можно доказательно отметить, что в истории Российской империи начала XX столетия, Советского Союза и современной Российской Федерации флотоводец Степан Осипович Макаров стоял одним из немногих у истоков Севмор-пути.

Такого пути в водах Северного Ледовитого океана ни одно из арктических государств нашей планеты — Канада, Соединенные Штаты и Дания с ее автономией Гренландией — не имеют по нынешний день.

Автор строительства мощного отечественного ледокола доказывал его экономическую «состоятельность» и выгоду для России от освоения Северного морского пути для расширения торговли с Китаем и другими южными странами. Хотя последнее обстоятельство в наше время никакой экономической выгоды не дает. Но тогда вице-адмирал со всей уверенностью говорил, «сражаясь» со своими оппонентами:

— Вы знаете, во сколько обходится провоз одного ящика китайского чая по сухопутью от города Ханькоу до нашей Тюмени?

— 21 рубль 75 копеек. А иногда и больше.

— А по Северному Ледовитому океану на пароходе, путь которому будет прокладывать ледокол, ящик чая можно доставить в Архангельский порт всего за семь рублей. Выгода есть или нет, господа?

— Несомненна.

— Верно, несомненна. Если еще при этом учесть, сколько наш городской или сельский обыватель выпивает в год чая...

Против убедительных аргументов, которые выражались в рублях и копейках, возражать было трудно, а порой и невозможно. Тем более что Российская империя переживала экономический «бум» и ее торговля — внешняя и внутренняя — находилась на подъеме.