Читать книгу - "С открытым забралом - Михаил Сергеевич Колесников"

в желтых гетрах и рыжем френче. Но его кооптировал в правительство без согласия масс и партий князь Львов: такие нужны. Они ценят не саму власть, а видимость власти, выкрикивают лозунги, наживают политический капиталец. На них легко сваливать в критические моменты всю ответственность. Господину Керенскому хочется играть роль в истории. Пусть играет. Если чернь взбунтуется, первого повесят Керенского, «представляющего» народ. С ним разделаются как с предателем, ренегатом. Скачет и скачет серенький козлик, пока не обломает себе рожки. Князь Львов холодно, с глубочайшей иронией наблюдает за его вольтами.

Керенский настроен воинственно. У него вдруг тоже появились обязанности перед союзниками: война до победного конца! Союзники, разумеется, всерьез этого вертуна не принимают и не очень-то уверены, будто за ним стоит народ. Никто за ним не стоит. Эсеришка, трудовик, предавший всех и вся, обыкновенный лакей, очень усердный, беспринципный. Но он нужен, нужен.

Закрывшись в своем кабинете, в Мариинском дворце, и расслабленно развалившись в кресле, крупный землевладелец — помещик князь Львов наедине с самим собой размышляет, как скрутить революцию, привести чернь к повиновению, спасти свою собственность и свой класс.

Ах, Советы!.. Там эти... Чхе... Чхе... Чхеидзе. Че-че... Чернов... Це-це... Церетели. Меньшевики, эсеришки. Мразь.

Но ничего не поделаешь: эти недоумки Гучков и Милюков окончательно скомпрометировали себя своим так называемым «жестким курсом» — они во всеуслышание потребовали насильственного подавления революции. Никакого сотрудничества с Советами! Чем и поставили Россию на край катастрофы: вот-вот вспыхнет гражданская война. Они должны немедленно убраться из правительства. Впрочем, добровольно не уйдут. Их нужно спровоцировать на уход.

Князь Львов берет лист бумаги и энергично пишет послание Председателю Петроградского Совета Чхеидзе и Председателю Государственной думы Родзянко: Временное правительство намерено включить в свой состав представителей Петроградского Совета. Демократия! Власть должна принадлежать коалиции, всем партиям. Кроме большевиков!

Чхеидзе сразу все сообразил и по достоинству оценил стратегический ход князя Львова. Князь предлагает ни больше ни меньше как ликвидировать Советы. При коалиционном правительстве, куда войдут представители Советов, Советы как форма власти перестанут существовать. И если раньше Чхеидзе мог демагогически ратовать за Советы, за неучастие меньшевиков в буржуазном правительстве, то теперь, припертый к стене князем Львовым, он должен был дать прямой ответ: за буржуазию меньшевики или против? Объявите народу, за кого вы! Или я ликвидирую ваши Советы силой.

Делать нечего: приходится снимать маску и показывать народу свои буржуазные клыки.

Чхеидзе маску снял: меньшевики согласны войти в кадетское Временное правительство. Они согласны на ликвидацию Советов!

Не теряя времени, князь Львов сформировал новый кабинет. Пусть меньшевик Скобелев будет министром труда. Эсер Чернов займет пост министра земледелия. Народ, так сказать, обеспечен своими министрами. А что делать с Милюковым, скомпрометировавшим себя в глазах народа открытой приверженностью союзникам?

— Мы вынуждены вами пожертвовать, — твердо сказал ему Львов.

Столп кадетской партии — Милюков ярился. Но Львов решительно указал ему на дверь.

С военным и морским министром Гучковым разговор носил предельно ожесточенный характер.

— Я против вашей идиотской коалиции! — орал Гучков. — Вы — князь и плюхнулись на колени перед этой сволочью. Их всех нужно заковать и сгноить в тюрьме! Категорически протестую и со своего поста не уйду.

— Уйдете, Александр Иванович, уйдете. Советую вам уйти. Октябристы нынче не в моде. Кроме того, на ваш пост претендует Керенский, а мы с представителями народа ссориться не хотим.

Гучков чуть не лопнул от злости. Кто он такой, этот адвокатишка Керенский?! Ничтожество. Он, Гучков, — крупный промышленник, был председателем Государственной думы, без него разбушевавшуюся чернь не унять.

Князь Львов укоризненно покачал головой:

— Ах, Александр Иванович! В пятьдесят пять пора рассуждать хладнокровно. Слыхали, какие куплетики о вас распевают?

Орудие купечества —

Изломанный аршин!

Какой ты сын отечества?

Ты просто сукин сын.

Уходите, и да хранит вас бог. Я искренне люблю вас. Если не уйдете, вас уберут — вот чего опасаюсь. Очень уж вы громогласный и ретивый. Идите, идите с богом. Не мешайте Керенскому: он рвется на эшафот.

Гучков наконец понял и, хлопнув дверью, ушел, произнеся для истории фразу:

— Я ухожу от власти, потому что ее просто не было.

А Львов остался, потер руки, вызвал Керенского:

— Вы назначены военным и морским министром республики. Наведите порядок в войсках!

— Слушаюсь!

Керенский принялся за работу. Насадил в армии своих комиссаров и эмиссаров: Савинкова, Сургучева, Донского и других. Ввел смертную казнь на фронте. Приказал разоружить и расформировать революционные части и на фронте и в тылу. Послал в окопы десять тысяч агитаторов. Вошел в сговор с генералами Корниловым, Крымовым и Красновым, замышляя переворот и установление своей единоличной диктатуры. Военной диктатуры. Благодетеля князя Львова придется побоку! Можно даже казнить для пущего эффекта! А вернее, для истории. Лишь смоченная кровью история обретает величие. Корнилова он назначил верховным главнокомандующим.

Меньшевики и эсеры стали верными союзниками кадетов и князя Львова. А у этих союзников были свои союзники. Меньшевикам бешено аплодировали бундовцы. Их главарь Либер заявлял со всех трибун:

 — Ленин заблуждается! Речь сейчас может идти не о расширении революции, а о закреплении ее, так как она катится назад. Назад ее тащат большевики.

Меньшевики и бундовцы организовали свой коалиционный Центральный Комитет. Бундовец Либер и меньшевик Дан всякое выступление рабочих и солдат против Временного правительства стали расценивать как преступление перед народом, армией и революцией.

— Мы мастера революции и знаем, что ей вредно и что полезно, — отвечали они, когда рабочие ораторы обвиняли их в предательстве. Да они никого и не предавали — они шли своей дорогой. Рабочие распевали песенку Демьяна Бедного:

Пред военным барабаном,

Мастера на штучки,

Танцевали Либер с Даном,

Взявшися за ручки.

«Либердан!» — «Либердан!»

Счету нет коленцам.

Если стыд кому и дан,

То не отщепенцам!

Милюков кричал им «браво!»

И свистел на флейте:

«Жарьте вправо, вправо, вправо,

Пяток не жалейте!»...

Меньшевики и эсеры очень быстро и безраздельно завладели армейской печатью — в их распоряжении оказалось свыше ста пятидесяти газет; стали удерживать солдат от братания, провозглашали: «Доверяйте же врачам вашим — членам Временного правительства».

Ублажив «перебежчиков