Читать книгу - "Снимая маску. Автобиография короля мюзиклов Эндрю Ллойд Уэббера  - Эндрю Ллойд Уэббер"

Каждый раз, когда мне задают избитый вопрос: «В чем секрет успешного мюзикла?», я цитирую Оскара Хаммерстайна: «Люди недалекие расскажут вам об этом, а умные даже пытаться не будут». Успешные мюзиклы встречаются крайне редко. Каждый ингредиент: сюжет, музыка, слова песен, декорации, хореография, режиссура, труппа должны идеально сочетаться. Гораздо проще объяснить, почему некоторый мюзиклы проваливаются. Очевидно, что некоторые просто ужасны сами по себе. Другие, например, «Чикаго», просто с самого начала не удостоились нормальной постановки. Нужен был свежий взгляд и шумиха вокруг истории О. Джей Симпсона, чтобы этот мюзикл выстрелил.

В случае с «Дживсом» в теории все казалось идеальным. В свои двадцать пять я был самым молодым в команде, но достаточно опытным. Алан Эйкборн со своей последней трилогией и пьесой «How the Other Half Loves» был популярен по обе стороны Атлантического океана. «The Norman Conquests» утвердили его звание героя дня. Более того, он привел с собой другую знаменитость, британского режиссера Эрика Томпсона, отца актрисы Эммы Томпсон. Кроме самых успешных пьес Алана Эрик поставил такие как «My Fat Friend». Он также славился как ведущий и сценарист шоу «The Magic Roundabout» на Би-би-си ТВ. Хореограф Кристофер Брюс был звездой «Балета Рамбер». Художник-декоратор Войтек вошел в нашу группу, предъявив портфолио, включавшее сотрудничество с Романом Полански и недавнюю постановку «The Marquis of Keith» с Королевской шекспировской компанией. Со всех сторон звучали восторженные отзывы о его сценических эффектах, среди которых было легендарное исчезновение платья. Стигвуд, в свою очередь, позвал Майкла Уайта в качестве сопродюсера.

Майкл Уайт по большей части был известен по пьесе «Сыщик», которая шла в Вест-Энде. Также он был сопродюсером «Иосифа» в театре Албери, хотя я и не припоминаю, чтобы он участвовал в каких-либо обсуждениях. Он работал над «Шоу ужасов Рокки Хоррора», во время работы над «Дживсом» продюсировал фильм «Монти Пайтон и Священный Грааль» и вообще умел попадать в нужное место в нужное время. Но он впервые увидел наш проект, когда уже во всю шли репетиции. И именно в этом заключалась проблема. У «Дживса» не было продюсера. Роберт считал, что его сильная сторона – кино, поэтому даже не прикасался к проекту вплоть до премьеры. Майкл не был главным продюсером и с радостью позволил нам, театральным светилам, разбираться со всем самостоятельно. Человек Стигвуда Боб Свош хорошо разбирался в практических вопросах, но явно не был творческой натурой. В общем, единственным человеком, который хоть как-то разбирался в музыкальном театре оказался я. Но я никогда раньше не работал над мюзиклами самостоятельно. Да и кем я был? Новичком на десять лет моложе Эрика и Алана. Как я мог тягаться с таким успешным дуэтом?

Невозможно переоценить роль креативного продюсера в создании нового мюзикла. Но таких людей очень мало. В то время оригинальные британские мюзиклы можно было пересчитать по пальцам не очень удачливого лесоруба. И едва ли они ставились за пределами страны. Привозные проверенные бродвейские шоу были нормой. Конечно, было несколько продюсеров, чьи имена светились над английскими постановками оригинальных бродвейских шоу, например, Роберт с «Волосами». Но импортировать уже известные вещи означает быть хорошим менеджером, а не продюсером. Театральные стервятники называют таких людей няньками. В действительности, привезти мюзикл – совсем не то что построить его с нуля. И если когда-либо какая-либо разрозненная группа талантливых людей и нуждалась в твердой руке продюсера, то это была команда «Дживса».

* * *

Все начиналось достаточно хорошо. Мы с Аланом пересеклись в Нью-Йорке в начале октября. У нас было время обсудить несколько песен, но, что самое главное, мы съездили в Ремсенберг на Лонг-Айленде, где Алан смог познакомится со «Сливой», как Вудхауса называли друзья. Я уже один раз встречался с этим величайшим человеком. Это было в 1972 году сразу после лондонской премьеры «Суперзвезды», мы с Тимом и Сарой были в Нью-Йорке. Странно то, что ни я, ни Сара не помним ничего о той встрече. Я, должно быть, сыграл пару мелодий, но у Тима точно не было готово ни одной песни, чтобы представить на суд Вудхауса. Тим помнит, что тогда он случайно засветил пленку, тем самым уничтожив все доказательства. Впрочем, второй визит к писателю я помню очень хорошо. Я был вместе с Аланом, Сарой, Питером Брауном и фотографом, чьей задачей было незаметно запечатлеть судьбоносную встречу.

Именно Сара заметила первое указание, что мы не далеко от Вудхаусленда. Как только мы съехали с главной трассы по направлению к Саутгемптону, она обратила внимание на огромный билборд с рекламой приюта для одиноких собак и кошек. Мы повернули за угол на подъездную дорожку Вудхауса, где страшно ревел пикап. В его кабине сидела высокая худая пожилая дама, а в кузове виднелись три подноса с только что поджаренной курицей.

«Здравствуйте, я Этель», – проорала женщина сквозь шум мотора. – «Я только покормлю кошек, Слива в гостиной, увидимся через минуту». Мы сразу же направились к дому. Было бы глупо стоять на дороге в ожидании возвращения пикапа. На крыльце стоял сам хозяин.

«Привет, я Слива, – сказал он, – вы, должно быть, мистер Эйкборн, мистер Браун и мистер и миссис Уэббер». Наш фото-спутник ретировался.

Огромное облако пыли и грохот гравия возвестили о возвращении миссис Вудхаус, и мы сели пить кофе, все, кроме незаметного фотографа. После довольно неловкого разговора пришло время музыки. У окна стояло большое фортепиано, и я был крайне взволнован, когда Вудхаус сказал, что Джером Керн исполнял на нем «Плавучий театр». Так как мое и Алана пение оставляло желать лучшего, было решено, что Алан будет читать слова песен Вудхаусу, а я буду аккомпанировать. Писатель был явно тронут песней «Half a Moment». Когда я закончил, он пристально посмотрел на меня: «Мистер Уэббер, не думаю, что кто-либо из моих персонажей сможет исполнить настолько эмоциональную песню, как эта». Прекрасный способ сказать, что то, что я написал совершенно не соответствовало его произведениям.

Дела пошли в гору, когда мы исполнили «When Love Arrives», песню, которая была хорошо встречена даже в аду премьеры. Едва мы успели закончить, как Вудхаус прокричал: «Этель, иди сюда, в наших кустах лазает какой-то парень с камерой».

Мы с Аланом развернулись. В кустах под окнами гостиной сидел фотограф Питера Брауна, он сидел на корточках и явно желал оставаться незамеченным.

«Эй ты там, притворяющийся азалией, выйди и покажись!» – скомандовал Слива.

К тому времени, как Питер объяснил, что это его известный фотограф-протеже, который привносит свое уникальное художественное чутье в запечатление нашей исторической встречи, пришло время уходить. С Вудхаусов было достаточно. На прощанье великий писатель сказал: «Мне хотелось бы попробовать себя в сочинении этой симпатичной баллады, если у вас когда-нибудь возникнут проблемы со словами». Я поблагодарил Сливу и Этель из окна машины, и мы отправились в обратный путь. Что с засвеченной пленкой Тима, что с фотографом в кустах, у меня не оказалось доказательств того, что мы с Вудхаусом когда-либо встречались.