Читать книгу - "Крымское ханство в XVIII веке - Василий Смирнов"

Другой командир, галацкий сердар Якуб-ага, в том же духе отзывался о Шегбаз-Герае, свидетельствуя о неправильности его действий и недовольстве татар против него, считая его виновником вторичного занятия Ясс русскими. Только причину недовольства татар ханом он, с нашей точки зрения, выставляет несколько странную. Якуб-ага говорит: «Татары, захватывая в полном вооружении мятежных молдаван, приставших к неприятелю под именем волонтеров, приводили их, говоря, что это из райи. Хан же оскорблял приводивших, а гяуров отпускал. Татарам и прочему войску стало досадно, и они рассеялись; все они вернулись со слезами: чего он хотел от этого, понять не могли. Насколько известно вашему покорному слуге, от Шегбаз-Герая впредь нельзя ждать толку. Мне он показался человеком чувственным: сидит себе да молчит, а дела все в руках калги Мубарек-Герая. Что же касается татар, то они… все желают Бахты-Герай-султана, от хана же совершенно отвернулись».

Наконец Ташлы-байрактар Мухаммед-ага, из жителей Хотина, доносил просто невозможные вещи на хана. «Когда русские перешли Днестр, — писал он, — то ханского сына Мухаммед-Герай-султана послали с достаточным числом татарского войска навстречу. Я тоже там был. Когда показались неприятельские отряды, татарское войско с полной твердостью и готовностью хотело двинуться в атаку, но султан воспрепятствовал, говоря: „Нам поручено только делать поиски и разведки, а вступать в сражение нет разрешения“. Татары стали говорить тогда: „Это что за речи? Коли на государственные обязанности не глядите, так, по крайней мере, нет ли ревности религиозной?“… Когда поневоле пришлось воротиться, то все — и султаны, и мурзы, и татары — в глаза заявили хану и калге: „Вы не мусульмане: если бы вы были мусульмане, то вы бы не удерживали нас от джихада!“… Все татары озлобились на хана и желают Бахты-Герай-султана в ханы, а в калги Арслан-Герая».

Историк Джевдет, не разделяя вполне упреков, обращенных к Шегбаз-Гераю, заключающихся в вышеприведенных такрырах, тем не менее полагает, что при тогдашних обстоятельствах ему немыслимо было долее оставаться ханом, когда столько доносов раздавалось против него; когда, по словам автора «Гюльбюн-и ханан», против него еще интриговали некоторые вельможи и когда сам Шегбаз-Герай, оскорбляя способных и храбрых султанов, всех их оттолкнул от себя, среди прочих причинив, без всякого резона, оскорбление знаменитому своим необыкновенным мужеством Арслан-Герай-султану. Ему теперь ничего не оставалось, как только убраться со свитой в свой чифтлик, что он и сделал, будучи в джемазиу-ль-эввеле 1203 года (февраль 1789) отрешен от ханства.

Оказывается, однако же, что едва ли не самую деятельную интригу против Шегбаз-Герая вел Бахты-Герай-султан через своих клевретов в Порте. Один из них, по имени Мухаммед-ага, говорил там, что если бы Бахты-Герай был назначен Портой, то он бы в двадцать дней явился на помощь Очакову. Его в самом деле послушали, и тотчас же был издан фирман, чтобы Бахты-Герай с четырьмя-пятью тысячами войска поспешал на помощь к этой крепости, имевшей в ту пору весьма важное значение для Порты. Другой ходатай явился в Порту с такими речами: «Бахты-Герай-султан говорит, что когда же иначе, как не теперь, он мог бы оказать услугу Высокой Державе; но что только такой несчастный, как он, не может набрать и стянуть сразу четыре-пять тысяч войска. Собрать такое войско дело усилий Высокой Державы; а он пойдет со своими приверженцами и приближенными. В случае же оказания ему Высокой Державой внимания и почета он может идти с еще большим войском!»

Несмотря на противоречие друг другу панегиристов Бахты-Герая, общие настроения в его пользу среди татар, плохая репутация Шегбаз-Герая и затруднительные обстоятельства — все это так благоприятно сложилось, что Бахты-Герай достиг своей цели и получил звание хана. Из армии ему послана была грамота и инвеститура. Для охраны Кубанской области он командировал одного из братьев своих, Мухаммед-Герай-султана, назначив его калгой и кубанским главнокомандующим, на смену бывшего там Нур-эддин-султана, назначенного раньше Шегбаз-Гераем.

Сам же Бахты-Герай, вызванный из своего чифтлика, был послан в султанский лагерь с тем, чтобы пойти на помощь Очакову. Но так как предмет пожеланий татар было совершить чапол, цель Бахты-Герая была добиться ханского достоинства, Порта же требовала помощи Очакову, то такое разногласие в стремлениях не привело ни к какому полезному результату^[174].

Выбиваясь из последних сил в борьбе с Россией, переходя от отчаяния к новым надеждам, Порта напоследок еще раз расщедрилась на подарки кубанскому башбогу (главнокомандующему) Мухаммед-Гераю и свите его, прибывшей в Стамбул по случаю восшествия на престол нового султана Селима III (1789–1807). Отправляя его опять в Анапу, ему вручили целый запас стрел, луков, дорогих одежд для раздачи начальникам племен, в видах приобретения их расположения к Порте. Но все эти турецкие щедроты не изменили течения дел на Кубани. Россия не уступала Порте в привлечении на свою сторону местного народонаселения путем воздействия на его главарей и руководителей материальными выгодами, но при этом еще превосходила ее военными средствами там, где оказывалась в них надобность, и черкесские племена в конце концов подчинились мусульманскому принципу: «Власть принадлежит сильному», против чего оказались несостоятельными все усилия Порты.

Да и Бахты-Герай не оправдал тех надежд на него, которые внушены были Порте его усердными приспешниками: он не высказал ни одного дельного мнения на военных советах и только напрасно тратил отпускавшиеся на него из османской казны деньги, передвигаясь бесцельно из одного места в другое. Турки по-прежнему терпели постоянные поражения, несмотря на пламенные воззвания сердар-экрема к мужеству предводителей; таково, например, воззвание, сочиненное от его имени историком Васыфом-эфенди, где немало лестных слов пришлось и на долю Вахты-Герая, возвеличенного за его доблести, ничем, однако, не доказанные на деле. Рано или поздно, а пришлось-таки дело кончить миром, заключенным в 1792 году в Яссах^[175], с тем чтобы навсегда оставить всякие мечты соперничать с Россией и перестать заниматься Гераями, песня которых была уже спета.

Бахты-Герай аттестован Халим-Гераем как человек умный, добрый, славившийся своими знаниями в истории и красноречием, как прекрасный собеседник. Но едва ли не самую достопримечательную страницу его истории составляет его скитальчество, которому он подвергся после своего разжалования. Сначала его сослали и заточили в Кандию, откуда вскоре перевезли на остров Митилену, потом на остров Хиос. Отсюда отправили в Галлиполи; из Галлиполи переселили в Текфур-Дагы. После того он получил разрешение на житье в своем чифтлике в Паша-Карыйеси, но спустя короткое время вторично был отправлен на остров Митилену, где и умер в рамазане 1215 года (январь 1801). Продолжительность его титулярного властвования составила три года и восемь месяцев.