Читать книгу - "Степан Разин - Андрей Сахаров"

Лето уже было в разгаре, наступил жаркий волжский июнь. Днем небо раскалялось добела, песок на отмелях жег босую ногу. Пора было уже двигаться дальше, ловить дорогое на реке летнее время, а Разин все медлил. Говорили между собой близкие к нему люди, что ждет атаман подмоги от запорожских черкас, чает, что придет к нему на Царицын полковник Серко с запорожскими казаками. Но дни шли, от Серко не было вестей, и тогда Разин созвал последний перед отходом круг. Нужно было решать, куда идти дальше.

За время пребывания в Царицыне не раз уже на кругу казаки говорили об этом, но единства не было, гнули в разные стороны. Кричали и за Москву, и за Казань, и за Астрахань. Еще на первых кругах говорили черные люди, и крестьяне, и холопы, которые были в казацком войске, что идти надо на Русь, в русские города. Но уже тогда брали слово другие люди и говорили: «В русские… городы по та места не пойдем, пока места в русских городех хлеб с поля не спрячют; а как… в русских городех хлеб с поля спрячют, и они… хотят итить вверх рекою Волгою под Казань и под казанские пригородки».

Слушал Разин беглых черных людей и видел, что правду говорят они. Что он найдет на Руси в июне да в июле месяце? Крестьяне будут ловить погожие летние дни, работать с утра до ночи на покосе, жатве и обмолоте. Так и пройдут казаки по селам и городам в одиночестве и молчании, разве что черные посадские людишки прибегут к ним. Но с такой силой бояр не сокрушить. Это Разин знал твердо. Только уездные люди, крестьяне, могут пополнить и укрепить его войско. Уже здесь в его стане они были самыми горячими и злыми. Еще не зажили их обиды от вотчинников и помещиков, еще не отъелись они, как старые казаки, на казенных, государевых харчах, еще не развратились зипунами. Больше всех кричали они против бояр и помещиков, громче всех звали в Русь.

Больше по душе были Разину разговоры про Астрахань. Кричали на кругах казаки: идти надо на Астрахань, а управясь под Астраханью и укрепя ее, двигаться всем войском на Москву, там, на Москве, побивать бояр. За это говорили и тайные пришлые из городов люди; звали Степана в Казань, Саратов, Черный Яр, Астрахань, обещали не биться с ним, открыть ворота. Все больше и больше загорался Разин мыслью устроить на Волге свое казацкое государство, с кругами в каждом городе, с крепкими заставами по всей реке, а отсюда уже ударить на Москву.

Но и на этом кругу, как всегда, не стал Разин сам решать дело. Лишь начал его, спросил свое войско: «Идти вверх по Волге под государевы городы и воевод из городов выводить или идти к Москве против бояр?» И снова зашумел круг, закричали казаки, зазвучали в их криках названия волжских и русских городов. А потом, не сговорившись, положили на слове своего атамана; как скажет Степан Тимофеевич — так и будет.

На этот раз долго говорил Степан, поминал он и крестьян, которые сейчас, летом, не пойдут за ними, казаками, и черных людей по волжским городам, которые ждут их, и Москву, куда надо идти войску, но лишь после доброй подготовки. Говорил Разин и о зипунах — не забывал своих старых товарищей, славных участников персидского похода. «Идти бы нам всем, братцы, на Астрахань, — закончил Степан, — грабить купчин и торговых людей. Не дороги нам сейчас бояре, а дороги купчин и торговых людей животы. А как возьмем Астрахань или сдадутся нам жители, то и на Русь вверх по Волге пойдем».

В тот же час выступили на кругу два астраханца, беглые от воеводы Прозоровского люди. Говорили астраханцы: «А как-де он, Стенька, з донскими казаками будет под Астраханью, и астраханские-де татаровя с ним, Стенькою, битца не станут, выдут из города, только-де учнут битца московские стрельцы, а их-де, астраханские жители, учнут битца для поманки».

Последним еще раз выступил Степан: «Сначала возьмем Астрахань, а потом пойдем вверх под Казань и под иные государевы города. А вся чернь в городах государевых потянет с нами заодно и бояр будут бить с нами заодно ж».

На том и порешил круг: идти на Астрахань. Все были довольны: и казаки — они шли за зипунами, укрепляли свою казачью Волгу, и крестьяне и холопы — эти знали, что после Астрахани собирается войско идти в русские уезды бить бояр. Споры кончились, цель была ясна, снова дружной жизнью зажил казацкий стан.

К вечеру разделилось войско. Те, кто уходил в поход, потянулись к берегу. С ними ушли и многие царицынские черные люди. Те же, кому надлежало остаться в Царицыне, побрели из стана в город. А оставался каждый десятый человек по жребию. Вечером же собрались казаки в городе, устроили круг и выбрали себе атаманом Петра Шумливого, старинного казака, разинского товарища, а у царицынцев в городе оставались за главных сын боярский Иван Кузьмин, соборный поп Андрей и местный пушкарь Дружинко Потапов. Кузьмин — беспоместный и безденежный человек — давно уже мутил воду в Царицыне, грозил Тимофею Тургеневу. Он же подговорил жителей открыть ворота. Соборный же поп встречал казаков хлебом-солью, первым пришел в их стан, а был поп из бедных уездных людей. Пушкарь же Дружинко подговорил своих товарищей не стрелять в казаков и, когда метался воевода по крепостной стене, кричал, чтобы стреляли пушкари по казакам, стояли пушкари молча, не подходя к пушкам. А потом, когда стал Царицын казачьим городом, выбрали всех троих царицынцы на кругу своими атаманами.

Кузьмин, поп Андрей и Дружинко руководили починкой стен и устройством надолбов, вершили в городе суд и расправу и теперь оставались вместо воеводской власти и Царицыне.

Ранним утром войско двинулось в путь. Первыми ушли легкие дозоры в сторону Черного Яра, затем триста казаков погребли в стругах на Камышинку: хотел Разин со всех сторон окружить свою первую столицу верными городками, сломить в них воеводскую силу, очистить Волгу от московских стрельцов, разведать пути к Астрахани и Саратову. Следом за ними двинулся отряд на Дон. Повел казаков в донские городки брат Степана Фрол.

Отрядил Разин своему брату 10 пушечек, набил телеги царицынским дуваном, чтобы роздали его по донским городкам, а в придачу дал казну счетом в сорок тысяч рублей.

Полночи перед отходом говорили братья с глазу на глаз. Наказывал Степан Фролу сплачивать вокруг себя голутву, остерегаться домовитых казаков, не спускать глаз с Корнилы Яковлева и его приспешников, слать к нему, Разину, по вся дни вести и о донской жизни рассказывать ему доподлинно. А как минет лето и пойдет его, Степана, войско вверх по реке, то он бы, Фрол, вышел со своими людьми к Коротояку и ударил на русские уезды.

Степан проводил брата за восемь верст от города. Здесь остановились казаки, собрали походный круг, выбрали себе походного атамана Якова Гаврилова. В последний раз обнялись братья, поцеловались.

Не скоро пропали вдали казацкие телеги, долго тащились они по степи, пылили полынными дорогами. А Разин неподвижно стоял возле коня, смотрел им вслед. Потом вскочил в седло, стеганул коня плетью. Назад он уже не оборачивался.