Читать книгу - "22 смерти, 63 версии - Лев Лурье"

В начале 1920 годов подобное трепетное отношение со стороны лидера иностранного государства к красному командарму могло не понравиться многим.

Несмотря на то, что Фрунзе был старым большевиком, при проведении военной реформы он стремился избавиться от существовавшего двоевластия в вооруженных силах. Он хотел избавить их от навязчивой опеки чекистов и партии.

В 1925 г. Фрунзе произвел ряд перемещений и назначений в командном составе, в результате чего во главе военных округов, корпусов и дивизий оказались военные, подобранные по принципу военной квалификации, но не по принципу коммунистической преданности.

Настораживала Фрунзе и череда загадочных смертей среди его близкого окружения. 6 августа 1925 г. на даче под Одессой выстрелом в упор убит командир 2-го кавалерийского корпуса Григорий Котовский, товарищ Фрунзе; 27 августа 1925 г. на озере Лонглейк недалеко от Нью-Йорка при невыясненных обстоятельствах погибает заместитель Троцкого в период Гражданской войны Эфраим Склянский; 28 августа на подмосковной станции Перово погибает под маневрирующим паровозом председатель правления Авиатреста Владимир Павлов, старый знакомый Фрунзе.

Фрунзе сменил Льва Троцкого, бессменного руководителя вооруженных сил советского государства. Естественно, после смерти Фрунзе пошли разговоры о причастности Троцкого к его убийству. Вспомнили и эпизод, который омрачал их отношения. В 1920 г., еще во время Гражданской, спецпоезд Фрунзе прибыл из Ташкента в Москву. По указанию Троцкого он был оцеплен войсками ВЧК. Искали золото и ценности, якобы награбленные Фрунзе в Бухаре. Естественно, ничего не нашли, «но осадок остался».

Но Троцкий в 1925 г. убить уже никого не мог. У троцкистов в это время уже не было сил. Они потеряли власть, потому разговоры о том, что троцкисты причастны, скажем, к убийству Есенина и Маяковского, являются спекуляцией.

Троцкий – амбициозный политик, у него были разногласия с Фрунзе, но они не были непримиримыми соперниками. Да и подобные средства для достижения цели не в его духе.

На XIII съезде партии ЦК ВКП(б) был пополнен зиновьевцами и сталинцами. Но были и нейтральные. Позиция каждого очень важна. Если бы на XIV съезде Фрунзе примкнул к Сокольникову и Крупской, ситуация была бы критической. Это не устраивало, в первую очередь, Сталина.

Курс Фрунзе на выдвижение профессионалов в командный состав Красной армии настораживал генсека. Вот что писал по этому поводу секретарь Сталина, бежавший из Советского Союза, Борис Бажанов. «Я спросил у Мехлиса (секретарь Сталина), что думает Сталин об этих назначениях?» «Что думает Сталин? – переспросил Мехлис. – Ничего хорошего. Посмотри на список: все эти Тухачевские, Корки, Уборевичи, Авксентьевские – какие это коммунисты? Все это хорошо для 18 брюмера, а не для Красной Армии». Я поинтересовался: «Это ты от себя или это сталинское мнение?» Мехлис надулся и с важностью ответил: «Конечно, и его, и мое».

И смерть Фрунзе была в интересах Сталина. Это видно из дальнейших событий. После гибели командарма на его место был поставлен Ворошилов, стопроцентный сталинист. Вместо Дзержинского во главе ГПУ по существу оказался Ягода. Теперь Сталин контролировал не только партийный аппарат, но и Красную армию, и государственную безопасность. Смерть Фрунзе, несомненно, облегчила Сталину победу над Зиновьевым и Каменевым, а позднее – над Бухариным и Рыковым.

Впоследствии, когда стали известны средства, которыми достигает своих целей Сталин, многие посмотрели на смерть Фрунзе другими глазами, например Троцкий. Он выдвинул прямые обвинения Сталину в убийстве Наркомвоенмора: «Фрунзе умер под ножом хирурга в 1925 г. Смерть его уже тогда породила ряд догадок, нашедших свое отражение даже в беллетристике. Даже эти догадки уплотнились в прямое обвинение против Сталина. Фрунзе был слишком независим на военном посту, слишком отождествлял себя с командным составом партии и армии и, несомненно, мешал попыткам Сталина овладеть армией через своих личных агентов».

На дворе 1925 год. Сталин еще не тот, что спустя десятилетие. Но в 1926 г. читатели журнала «Новый мир» неожиданно не получили очередного, майского, номера. Все были наслышаны о «Повести непогашенной луны» Бориса Пильняка, которая должна была стать украшением журнала. Доходили слухи, что в своем произведении Пильняк изобразил настоящих заказчиков убийства железного командира. Хотя имена были изменены, все знали, что командарм Гаврилов – это Фрунзе, некий «негорбящийся человек», кровно заинтересованный в устранении военачальника – Сталин. Сын Пильняка, Борис Андроникашвили, утверждал, что писатель получил материал от ближайшего окружения Фрунзе. Сталин был взбешен повестью Пильняка и добился изъятия журнала, уже прошедшего цензуру и вышедшего в свет.

Москва знала и о том, что, по словам наркомздрава Семашко, профессора Розанова, который так активно начал опекать Фрунзе осенью 1925 г., приглашал к себе лично Сталин. Опытный хирург, приводя медицинские показания, настаивал на отсрочке операции, но Сталин твердо высказался за ее срочное проведение. О чем еще говорили профессор, делавший операцию, и Сталин – нам неизвестно. Особый интерес представляет и фраза Сталина, которую он обронил на похоронах Фрунзе 3 ноября 1925 г. Вот что он сказал: «Может быть, это так именно и нужно, чтобы старые товарищи так легко и так просто опускались в могилу».

Подведем итоги. Михаил Фрунзе умер от передозировки наркотических средств и связанной с этим сердечной недостаточности. Но сказать, сделал ли это доктор Очкин намеренно, по приказу сверху или нечаянно, из-за низкой квалификации, невозможно.

Подозрительная, таинственная смерть.