Читать книгу - "Джон Леннон - Альберт Голдман"

Джеральдина Смит, впоследствии снимавшаяся у Энди Уорхолла, вспоминает, как за девять дней до инцидента в Миннеаполисе ее, четырнадцатилетнюю девчонку, подобрала на Макдугал-стрит в Нью-Йорке некая эффектная блондинка по имени Франческа Оверман, бывшая в то время подружкой Билла Уаймана (из «Роллинг Стоунз»). Франческа спросила, не хочет ли Джеральдина познакомиться с «Битлз», и она даже не поверила своему счастью. В обществе еще нескольких девушек и репортера из «Нью-Йорк Пост» Эла Ароновица она добралась до отеля «Уорвик», а еще через несколько минут Джеральдина уже сидела в компании «Битлз». После ужина играли в бутылочку. Когда стали расходиться по номерам, кто-то спросил ее, с кем бы она хотела провести ночь – с Полом или Джоном. Девушка заявила, что она еще девственница. Но если бы вместо «нет» Джеральдина ответила «да», наутро Джон Леннон или Пол Маккартни вполне могли угодить в кутузку по обвинению в изнасиловании малолетней.

Во время первого летнего турне по Америке наиболее грандиозное впечатление осталось у них от полета на вертолете к теннисному стадиону «Форест Хиллз». Когда вертолет начал снижаться, арена озарилась вспышками фотоаппаратов и стала похожа на гигантскую чашу, полную светлячков. «Они похожи на богов! – закричал Брайен Эпстайн своему приятелю Джеффри Эллису. – Завтра они смогут спуститься в Перу или в Индии!» Брайену бы следовало направить вместе с «Битлз» группу кинематографистов, наподобие того, как «Ди-Оу-Эй» незабываемо засняли на пленку группу «Секс Пистолз» во время их шокирующего турне по Штатам. Одной из лучших сцен «Турне „Битлз“ 1964 года», несомненно, стал бы именно этот вечер, когда, вернувшись после концерта в отель, они открыли на стук и оказались нос к носу с Бобом Диланом.

В то время «Битлз» еще недостаточно хорошо знали Дилана, ставшего уже легендой в Америке. Впервые они купили его пластинки, когда выступали в Париже, причем, если верить американскому журналисту Питу Хэмиллу, первая реакция Джона Леннона была резко негативной. Хэмилл встречался с «Битлз» за два месяца до американского турне.

"Джон Леннон пришел (в «Ад Либ») вместе с Брайеном Эпстайном и сел рядом со мной. Ароновиц стал уговаривать их послушать Дилана, и Маккартни закивал, а Мик Джаггер поднялся и пошел танцевать с какой-то блондинкой, на которой было слишком много косметики. «Да пошел этот Дилан, – сказал Леннон. – Мы играем рок-н-ролл». «Нет, Джон, послушай его, – возразил Ароновиц. – Он тоже играет рок-н-ролл, он то, чем скоро станет рок-н-ролл. Послушай».

Губы Леннона вытянулись в подобие улыбки: «Дилан, Дилан! Давай лучше Чака Берри, Литтл Ричарда, а не это фольклорно-интеллектуальное дерьмо. Дерьмо».

И вот теперь Джон оказался лицом к лицу с тем самым Диланом, который выглядел таким же потерянным, как и на обложке своего первого альбома. Пока Леннон молча и пристально всматривался в того, в ком инстинктивно почувствовал опасного соперника, Брайен спросил у Дилана, что он будет пить. «Какое-нибудь дешевое винцо», – ответил Дилан. А когда «Битлз» предложили ему отведать колес, он состроил гримасу. «Может, лучше забьем косяка?» – предложил он. Ребята признались ему, что никогда не пробовали марихуану (в Англии легче было достать гашиш, чем травку). Дилан остолбенел. «А как же твоя песня, – спросил он, – где ты поешь про то, чтобы заторчать?»

«Какая песня?» – озадаченно спросил Джон. В ответ Дилан запел «I Want То Hold Your Hand» в том месте, где идет знаменитый подъем на октаву: «I get high! I get high! I get high!»

«Там другие слова!» – воскликнул Джон. Он объяснил, о чем на самом деле поется в песне, чем совершенно огорошил Дилана, поскольку тот ни разу еще не слышал, чтобы парень прятался¹⁰² от девушки, которая его заводит.

Боб свернул гигантский косяк и протянул Леннону, который тут же переадресовал его Ринго, объяснив: «Мой королевский дегустатор!» Ринго докурил самокрутку, совершенно окосел и все время смеялся. С этого дня «Битлз» курили марихуану с утра и до ночи.

В то время как их самолет бороздил американское небо с севера на юг с многочисленными остановками на Среднем Западе, «Битлз» надоело играть в узников. Особенно раздражали Джона пронырливые мамаши, которым удавалось проникнуть вместе со своими дочурками в номера к музыкантам еще до того, как они отрывали головы от подушек. Однажды в Лас-Вегасе ему таким образом представили «дочь Доналда O'Коннора». Джон мрачно взглянул на девочку и сказал: «Я приношу вам мои соболезнования». – «Какие соболезнования?» – изумилась юная поклонница. – «Да насчет вашего отца. Только что по радио сообщили, что он умер». Девчушка принялась кричать и устроила такую истерику, что пришлось вколоть ей успокоительного и вызвать «скорую помощь». «Слабачье», – прокомментировал сквозь зубы Джон.

А чуть позже, в тот же день Джон осуществил свою заветную мечту. Он одолжил куртку у гостиничного служащего и добрался на грузовике до здания «Дезерт Инн», куда удалился на покой Говард Хыоз. Устремив свой взгляд на окна на последнем этаже, скрытые за глухими шторами, не пропускавшими внутрь ни капли света, Джон вздохнул: «Вот что бы мне подошло! Место, где можно остаться навсегда, вместо того чтобы без конца приходить и уходить. Тайный уголок, где никто не смог бы меня достать».

Турне закончилось 20 сентября – в этот день «Битлз» приняли участие в благотворительном шоу в пользу Фонда по борьбе с церебральным параличом, причем с их стороны это был совершенно неожиданный жест, поскольку музыканты поклялись никогда не выступать бесплатно. Но пора было возвращаться в Англию. К этому времени ярость Леннона, направленная против американской прессы и публики, достигла интенсивности лазерного луча. Дерек Тейлор, представитель «Битлз» по связям с общественностью, красноречиво описал сцену, разыгравшуюся в отеле «Дельмонико» после традиционной бессонной ночи, когда поутру обалдевшие от наркотиков представители журналистского корпуса уселись в круг, а Джон Леннон начал на чем свет стоит поливать свою свиту, а заодно и битломанию.