Читать книгу - "Девочки. Дневник матери - Фрида Вигдорова"

* * *

На Сашин вопрос: «Видел ли ты когда-нибудь мать-героиню?» Шура, не задумываясь, ответил: «Я видел отца-героя».

Кого он имел в виду — понять нетрудно.

11 ноября 49.

Саша:

— Важен не чин, важен характер. Понимаешь? Главное не какой у человека чин, а какой у него характер.

* * *

Саша:

— Мама, я понимаю тебя по одному жесту́.

— Же́сту!

— Же́сту? Хорошо. Так вот, я понимаю тебя даже, когда ты ничего не говоришь. Вот, например, я тебя чего-нибудь спрашиваю, а ты поднимаешь брови, — значит, ты удивляешься или не понимаешь. Вот ты нахмурила брови — значит, сердишься. Если закусила губу — значит, опять сердишься. Я знаю по твоим глазам, когда ты удивляешься, а когда огорчаешься.

12 ноября 49.

Сашка только и делает, что обобщает:

— Хороший человек, если напьется пьяный, становится веселый, поет песни или засыпает. А плохой человек, если напьется, — начинает драться или ругается злыми словами.

В школу еще не ходит. Тощая, бледная, зеленая. Жалкая такая.

16 ноября 49.

Впервые после месячного отсутствия пошла в школу. Утверждает, что Света Копейкина была так рада, так рада, что даже не могла сосчитать, сколько будет 10+10. А на переменке от радости Света Копейкина прыгала и плясала.

* * *

Галя:

— Мама, у меня к тебе страсть.

— Что это значит?

— Это значит, что я тебя очень люблю.

* * *

Саша читает «Хижину дяди Тома».

— Плачешь? — спрашивает Шура. (Издевательски.)

— В душе, — говорит Саша. — Внутренне, — добавляет она подумав.

20 ноября 49.

Саша:

— Мама, все великие писатели умерли — что это значит?

* * *

Саша опять больна.

Теперь «Хижину» читает Галя. Потеряла сон и аппетит. Дойдя до страниц, описывающих смерть Тома, бросила книгу и почти со слезами заявила:

— Не буду читать дальше!

— Я тоже так решила, но интерес победил, — сказала Саша.

— Что это значит «интерес победил»?

— А в книгах всегда так пишут: «Совесть победила», «Скупость победила».

1 декабря 49.

Саша:

— Сколько есть на свете прощальных слов: до свидания, прощайте, всего хорошего, будьте здоровы, счастливо оставаться…

2 декабря 49.

Саша:

— Что такое брак?

Галя:

— Вот Изя с Машей поженились, значит, они заключили между собой брак.

Саша, с изумлением:

— Ну что ты… Тут написано: «При обнаружении брака просим сообщить…»

9 декабря 49.

Саша:

— Мама, когда ты была маленькая, для тебя ученье было когда-нибудь мученьем?

— Нет, никогда. Я любила учиться.

Саша:

— И я люблю. А Галя иногда садится делать уроки и говорит: «Одно мученье».

* * *

Саша:

— Папа, смотри, что тут написано: «Мальчик ругался матерными словами». Какие же это слова — матерные?

Шура поперхнулся, несколько даже подавился, но вышел из трудного положения с честью:

— Это плохие слова, слова, которые нельзя произносить при матери.

Но Саша возразила:

— Тогда все ругательные слова — матерные. Потому что какие же плохие слова можно произносить при своей матери?

Через полчаса Шура сказал по какому-то поводу:

— Какое хамство!

И Саша спросила:

— Зачем же ты ругаешься матерными словами?

10 декабря 49.

Проблема Светы Копейкиной стоит перед нашей семьей во всей своей остроте. Она сидит с Сашей на одной парте и не дает ей покою: то хватает за ногу, то дует в ухо (?!), то макает палец в чернила и проводит этим самым пальцем по Сашиным волосам. Придя в отчаяние, Саша спросила: «Ты разве со мной не дружишь?», на что находчивая Света ответила: «Я с тобой дружу, но сейчас с тобой не вожусь».

Саша долго совещалась с Шурой, как быть. Шура давал ей какие-то советы. На другой день Саша, примчавшись из школы, завопила еще с порога:

— Мама, какой интересный разговор был со Светой Копейкиной. Послушай: я ей говорю: «Света, ты мне товарищ?» А она говорит: «Я тебе не только товарищ, но и друг, не знаю только, как ты мне». «Я тебе тоже друг, — сказала я. — И я тебя прошу: не мешай мне на уроках. Я ведь много пропустила. Вы знаете уже весь алфавит, а я только половину. Если ты будешь дуть мне в ухо, я отстану от вас и останусь на второй год, а мне это будет очень неприятно». И Света мне совершенно перестала мешать. Мне даже сделалось как-то скучно…

12 декабря 49.

Непонятные слова Саша всеми способами старается сделать для себя осмысленными. «Георгиевский крест» она называет «Героевским». Услышав про политэкономию, сказала: «Ипполитэкономия».

23 декабря 49.

Саша:

— Если бы у меня была волшебная палочка, я прежде всего сделала бы так, чтоб ожил Владимир Ильич. Потом, чтоб был жив Галин папа. Потом, чтоб ожили все великие, хорошие люди прошлых веков. А потом я взмахнула бы палочкой в последний раз, чтоб стал коммунизм…

Она же:

— Мама, почему такие маленькие незаметные буквы, как «а», «и», называются таким большим словом СОЮЗ?

26 января 50.

Сегодняшний день должен быть отмечен особо — вернувшись вечером домой, я нашла на столе такую записку: «Прочла Шекспира “Ромео и Джульетта”. “Король Лир” больше понравился, плакала. Нет ли еще чего-нибудь вроде этого? Галя».

Ф. А. Вигдорова. Карандашный портрет работы Е. В. Пастернак. 40-е годы.

30 января 50.

Саша:

— Мама, знаешь, я боюсь, что я такая же чеславная, как Андрей Морозов [Тщеславный, себялюбивый мальчик из книги Ф. А. «Мой класс». — А. Р.] из твоей книжки. Мне это очень неприятно.

— А почему ты так думаешь?

Саша: