Читать книгу - "Юридический механизм разрушения СССР - Дмитрий Лукашевич"

Был блестяще «срежиссирован» и внеочередной пятый Съезд народных депутатов СССР. Он начал работу 02.09.1991 после так называемого «путча». И, вместо того чтобы объединить усилия депутатов по сохранению страны, её стабильности и безопасности, Съезду сразу же было показано его «место».

Нарушения Конституции СССР начались с определения лица, которое будет председательствовать на Съезде. Как известно, в соответствии со ст. 110 Конституции СССР^[473], им должен быть Председатель Верховного Совета СССР, то есть А. И. Лукьянов. Однако А. И. Лукьянов был арестован. Вместо него председательствовать начал Председатель Совета Союза Верховного Совета СССР И. Д. Лаптев, который предложил Съезду назначить председательствующим М. С. Горбачева. Голосование по этому поводу не проводилось, И. Д. Лаптев лишь спросил, нет ли у депутатов возражений^[474]. Затем в нарушение ст. 13 Регламента^[475] без утверждения повестки дня было дано слово Н. А. Назарбаеву для зачтения «Заявления Президента СССР и высших руководителей союзных республик».

Кроме того, по существу, работа Съезда была властно ограничена: было заявлено, что Съезд должен завершить работу в течение 3 дней^[476], на что Съезд дал своё согласие. И это при том, что, по утверждению многих выступавших депутатов, Советский Союз находился не на грани развала, а уже в процессе развала, и на его месте будет другое межгосударственное учреждение^[477].

Попытался ограничить свободу мнений и М. С. Горбачёв, заявив, что «никакие демонстрации, демонстративные претензии, выкрики я воспринимать не буду»^[478]. То есть любой депутат, который бы выразил несогласие с развалом СССР, с действиями высшего руководства СССР, «восприниматься не будет».

Далее при голосовании Закона об органах государственной власти и управления СССР в переходный период, когда предложение М. С. Горбачёва о том, чтобы в состав Совета Республик входили не только представители союзных республик, но и представители автономий, дважды не прошло. Президент СССР выразил своё крайнее раздражение, заявив, что «если мы не принимаем этот пункт, то дальше голосовать смысла нет. Просто мы тогда сделаем перерыв. И если договоримся о чём-то – продолжим, а не договоримся – тогда на этом Съезд завершит свою работу. Съезд, таким образом, не способен принимать решения…»^[479]. Вот так, ни больше ни меньше. Или Съезд принимает то, что предложено М. С. Горбачёвым, или Съезд будет распущен. А распущен будет, потому что «не способен принимать решения», решения, «спущенные сверху».

Таким образом, это ещё раз подтверждает, что институт Съезда был нужен не для выяснения мнения народных избранников и законодательного претворения его в жизнь, а для легализации заранее подготовленных М. С. Горбачёвым и его командой решений с целью перекладывания ответственности с них на Съезд.

Председательствующим М. С. Горбачёвым были жестко пресечены все попытки внести изменения в обсуждаемый законопроект: «Прошу депутатов не становиться у микрофонов в связи с тем, что мы договорились: от микрофонов предложения не будут приниматься. Вы имели возможность передать их в комиссию»^[480]. Данное заявление бывшего генсека также грубо нарушало Регламент Съезда народных депутатов, который в ст. 13 устанавливал, что «предложения и замечания к повестке дня и порядку работы Съезда передаются народными депутатами СССР в Секретариат Съезда или председательствующему на заседании в письменном виде либо излагаются ими в выступлениях на заседании Съезда (выделено мной. – Д. Л.)».

Предвидя, что все эти нарушения будут, открывший V Съезд народных депутатов СССР И. Д. Лаптев заявил, что Президиуму «придётся не раз отступать от привычных стереотипов проведения таких Съездов»^[481]. «Привычными стереотипами», очевидно, следует считать положения Регламента Съезда народных депутатов СССР. Далее и сам М. С. Горбачёв откровенно заявил, что «я сейчас не обращаюсь к регламенту – у нас ситуация нерегламентная, нештатная, как говорят военные и космонавты»^[482].

Впоследствии в своих воспоминаниях Горбачёв заявил: «У Съезда появился шанс показать свою ответственность за судьбу страны. И если бы он не принял наше предложение, то продемонстрировал бы всему народу, что он мёртв»^[483]. То есть «живой» взгляд из 2250 депутатов был только у недепутата М. С. Горбачёва.

На Съезде председатель Демократической партии России Н. И. Травкин заявил, что создаваемому «госсовету нужны полномочия и Съезд мог бы передать ему свои полномочия и самораспуститься. Одновременно, конечно, самораспускался бы и Верховный Совет сегодняшнего Союза ССР»^[484]. Говорили об этом и другие депутаты^[485].

Даже член МДГ депутат А. М. Оболенский жестко раскритиковал Президиум Съезда, заявив, что он внес «свой деструктивный вклад», предложив сформировать два неконституционных органа власти: Государственный Совет и Совет представителей^[486]. По словам Оболенского, председатели палат Верховного Совета СССР предали возглавляемые ими органы, поскольку Верховный Совет СССР сформулировал иную повестку дня для Съезда и принял массу постановлений, о которых никто из них на Съезде даже не вспомнил: «Напряжённый недельный труд верховного органа законодательной власти вместе с трудом подготовительной комиссии, образно говоря, выброшен на свалку…»^[487]. По словам выступавшего, после срыва «путча» появилась реальная возможность для прорыва в экономического сфере, в сфере исполнительной власти путем формирования коалиционного правительства народного доверия, но вместо этого «руководство республик, готовых подписать Союзный Договор 18 августа, 26 августа начинает предпринимать шаги к окончательному демонтажу союзной власти»^[488]. В заключении выступавший потребовал отставки Президента СССР М. С. Горбачёва, потребовал провести всенародные выборы Президента СССР, а до этого избрать нового Председателя Верховного Совета СССР и временно, на основании ст. 127.7 Конституции СССР наделить его полномочиями Президента СССР^[489].