Читать книгу - "Королева мести - Джоан Швейгарт"

— Это должно случиться завтра, — объявила Брунгильда, потянувшись за своим рогом для питья.

Она имела в виду свое предсказание, что тепло, до сих пор стоявшее на дворе, несмотря на давнее окончание сезона сбора урожая, предвещает несчастье. Это пророчество не выходило у нас из головы вот уже несколько дней, но Брунгильда так и не объяснила, о каких именно несчастьях идет речь. Моя названная сестра говорила, что дар всегда проявляется неожиданно. Иногда предсказатель может вглядеться в огонь или тень человека и ясно рассмотреть будущее, а иногда все усилия заканчиваются лишь туманными очертаниями грядущего.

— Ты все еще не знаешь, что именно это будет? — Сигурд отважился посмотреть на валькирию.

— Нет, но я написала защитные руны на всех четырех стенах нашего дома. Здесь нам ничто не угрожает.

Гуннар быстро поднял глаза, уже готовый выказать свою радость, как заметил, что Брунгильда все еще не сводит взгляда с Сигурда, и отвернулся.

Сигурд покраснел.

— А что же будет с остальными? — спросила я. С того времени, как мы вместе ходили на реку, я заговорила с валькирией впервые. — Ты написала руны на стенах домов наших работников?

— Я собираюсь сделать это утром, — ответила Брунгильда, отвернувшись от меня и протянув свой рог моей матери, чтобы та наполнила его.

— Я поеду с тобой, — предложил Гуннар. — Мне будет приятно посмотреть, как ты делаешь то, ради чего рождена.

— Буду рада твоей компании, — ответила валькирия.

— Может, вам стоит отправиться туда уже сегодня вечером, — настаивала я. — Если это гунны или…

— Нет, не гунны. — Она обожгла меня взглядом. — И не римляне.

— Но ты же сказала, что не знаешь наверняка…

— Я не знаю, что именно случится. Но я знаю, чего не будет.

— Оставь Брунгильду в покое, — велел Гуннар. — Ей виднее.

Хёгни встал и пошел к двери, чтобы взглянуть на небо. Он поступал так каждый вечер, с тех пор как вернулся в дом. После полудня на горизонте стали собираться облака, и вдалеке послышался рокот грома. Теперь облака приблизились и стали еще ниже и тяжелее, приобретя зловещий зеленоватый оттенок. К столу Хёгни вернулся с улыбкой.

— Погода скоро переменится, — сказал он. — С чем бы нам ни пришлось встретиться завтра, это произойдет в прохладе, слава богам! — Из нас именно Хёгни меньше всех верил предсказаниям валькирии.

В этот момент Гуннар резко оттолкнул от себя тарелку.

— Ты не доел! — воскликнула мать. Будто стараясь отвлечь себя от напряжения, повисшего в доме после возвращения Сигурда, она с головой погрузилась в домашние хлопоты.

— Это все проклятая жара, — воскликнул Гуннар. Он встал из-за стола и принялся ходить из угла в угол. Его пухлое лицо было угрюмо, а туника отяжелела от пропитавшего ее пота. — Боги специально наслали на бургундов это… испытание, которое нас ждет, — добавил он. — Я чувствую это.

— За что? — вскрикнула мать. — Мы не сделали ничего, что оскорбило бы их!

— Может, и сделали. Вернее, не все, а один из нас. — С этими слова Гуннар метнул горящий взгляд в сторону понурившегося Сигурда.

Тот не смотрел на Гуннара, но тем не менее стал напряженным.

В зале повисла тишина, которую нарушил смех Брунгильды.

— Ты говоришь так из-за жары, любимый, — сказала она. — Вернись к столу и поешь с остальными.

Гуннар со вздохом сел за стол, но тарелку придвигать к себе не стал.

— Боги презирают слабых, — тихо добавила она, глянув в мою сторону. — И любят тех, кто смел и не боится взять то, что им нужно от жизни.

Гуннар заглянул Брунгильде в глаза и благодарно улыбнулся, решив, что она говорит о нем.

— Я вот часто думаю, — сказал Гуннар. — Интересны ли еще люди богам? Во всяком случае, судьба бургундов их больше не волнует.

— Ни слова больше! — воскликнула мать. — Ты вызовешь их гнев, который падет на всех нас!

— Он и так падет на нас, скажу я это или нет! — крикнул Гуннар.

— Ты противоречишь себе, милый, всякий раз, когда начинаешь говорить! — рассмеялась Брунгильда.

Гуннар повернулся к валькирии и вгляделся в ее лицо. Потом наклонился к Гуторму. Мальчик, почувствовав его взгляд, тут же поднял глаза от своей миски.

— Когда остатки народа, выжившего после истребления, хотят восстановить свое королевство, — тихо, но отчетливо произнес Гуннар, — то чтобы понять, какая их ждет судьба, они ожидают рождения первого ребенка. Вот первый ребенок, родившийся у нас после разгрома. Посмотрите на него.

Глаза матери наполнились слезами.

— Никогда не думала, что услышу от тебя подобные слова, — прошептала она. — Тебе мало того, что ты гневишь богов? Ты хочешь разгневать еще и своего отца?

— Так Гуторм — первый ребенок, родившийся после осады? — радостно воскликнула Брунгильда. — Странно, п чему ты раньше мне об этом не сказал?

— Боялся — как только ты узнаешь, что мы обречены, то сразу же покинешь нас, — ответил Гуннар.

Мать выскочила из-за стола. Она подхватила на руки Гуторма, который успел сцапать кусок хлеба и запихать себе в рот, и понесла его в сторону спальни.

Но не успела мать до нее дойти, как в дверь ворвался такой сильный порыв холодного ветра, что сдвинул с места рог Хёгни и перенес на другой край стола миску Брунгильды, единственную, стоявшую пустой. Мать замерла на месте. Потом опустила Гуторма на пол, посмотрела на беспорядок на столе и пошла за тряпкой.

— Видишь, что ты натворил! — закричала она на Гуннара. Тот лишь рассмеялся в ответ.

И тут начался дождь. А вместе с ним пришла гроза.

— Закройте дверь! — приказала мать.

Хёгни встал и направился к двери. Перед тем как ее затворить, он какое-то время постоял в проходе. Обернувшись, Хёгни сказал:

— Будет сильный ураган. Наверное, это и есть то испытание, которое предвидела Брунгильда.

— Но она сказала, что это случится завтра, — зло огрызнулся Гуннар.

Брунгильда пожала плечами и ответила только после того, как утих раскат грома.

— Сегодня, завтра… Испытания не знают времени. Хёгни может быть прав. Ну и что? Наши стены в любом случае нас защитят.

Гуннар потер лоб.

— Прости, — пробормотал он. — В моей голове никак не улягутся мысли о последних событиях.

Дождь пошел еще сильнее, гром теперь не затихал, а мы погрузились в молчание. Мать, успев вытереть мед, вытекший из рога Хёгни, и налить ему нового, теперь принялась убирать крошки с того края стола, где сидел Гуторм. Когда дом наполнился грохотом, мать остановилась и вместе со всеми остальными посмотрела наверх.

Звук казался ужасающим. Такого никто раньше не слышал. Он был гораздо громче шума дождя. Мне подумалось, что это боги стучат яростными кулаками в крышу нашего дома. После слов Гуннара это казалось мне вполне вероятным.