Читать книгу - "За фасадом сталинской конституции. Советский парламент от Калинина до Громыко - Сергей Войтиков"

6 июня 1935 г., обвинив бывших вождей Объединенной оппозиции в организации индивидуального террора против большевистских руководителей СССР, Н. И. Ежов выдвинул в своем докладе «О служебном аппарате Секретариата ЦИК Союза ССР и т. А. Енукидзе»{558} обвинения А. С. Енукидзе: он-де засорил аппарат ЦИК СССР «чуждыми и враждебными советской власти элементами», сумевшими беспрепятственно свить в Кремле «свое контрреволюционное гнездо»{559}. Самого Енукидзе Ежов окрестил «…наиболее типичным представителем разложившихся и благодушествующих коммунистов, разыгрывающих из себя, за счет партии и государства, “либеральных” бар, которые не только не видят классового врага, но фактически смыкаются с ним, становятся невольно его пособниками, открывая ворота врагу для его контрреволюционных действий»{560}. В заключение тирады Ежов сделал логичное предложение о выведении Енукидзе из состава ЦК ВКП(б). Бывший секретарь ЦИК СССР, атакованный по принципу волчьей стаи, заявил в свою защиту, что персонал Кремля принимал сотрудников на работу лишь после проверки органами НКВД СССР, однако глава последнего Г. Г. Ягода, под которым вовсю качалось кресло, назвал заявление А. С. Енукидзе ложью, хотя вынужденно признал «…свою вину в том, что […] в свое время не взял Енукидзе за горло и не заставил его выгнать всю эту сволочь»{561}. Г. Г. Ягода потребовал ареста А. С. Енукидзе и расследования его действий. В своем заключительном слове Н. И. Ежов окончательно сформулировал вину А. С. Енукидзе: «Всю эту белогвардейскую мразь, которая засела в Кремле, вы изо дня в день поддерживали, всячески защищали, оказывали им материальную помощь, создали обстановку, при которой эти отъявленные контрреволюционеры, террористы, чувствовали себя в Кремле как дома, чувствовали себя хозяевами положения»{562}. Несмотря на то, что Пленум ЦК принял решение об исключении А. С. Енукидзе из ЦК и из партии всего лишь за «политико-бытовое разложение»{563}, начало кампании по травле не оппозиционеров, а вчерашних «друзей» И. В. Сталина было положено. Кроме того, после событий на Пленуме ЦК ВКП(б) не могла не начаться чистка аппарата ЦИК СССР.

Интересный нюанс: «Кремлевское дело» завершилось 27 июля 1935 г. закрытым процессом{564}, однако о ходе следствия поставили в известность коммунистическое руководство не только ЦИК СССР, но и Всероссийского ЦИК. В протоколе заседания Партгруппы Президиума ВЦИК от 10 июня 1935 г. содержится два весьма важных пункта: «2. Слушали: О передаче НКВД Союза ряда функций, перешедших после ликвидации РСФСР к Президиуму ВЦИК (внесено Секретариатом През[идиума] ВЦИК). Постановили: Вопрос с обсуждения снят[ь]. 3. Слушали: О Енукидзе А. С. Постановили: Вывести Енукидзе А. С. из состава членов Президиума и членов ВЦИК за политическое и бытовое разложение. Настоящее постановление внести на утверждение очередной сессии ВЦИК»{565}.

Исполняющий обязанности заведующего Секретариатом Президиума ВЦИК З. С. Островский указал в Справке по второму пункту повестки дня: «С ликвидацией НКВД РСФСР», в соответствии с постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 31 декабря 1931 г. «О мероприятиях, вытекающих из ликвидации НКВД РСФСР», в ведение Президиума ВЦИК перешел «ряд административных функций, ранее выполняемых НКВД и его местными органами»: «1. Руководство делами по приему в гражданство, правовому положению иностранцев и выдаче заграничных паспортов. 2. Утверждение уставов добровольных обществ и их союзов, а также наблюдение за их деятельностью»; «3. Руководство деятельностью органов ЗАГС. 4. Руководство осуществлением законов по отделению церкви от государства»{566}.

Руководство Секретариата Президиума ВЦИК явно подошло к вопросу взвешенно: «В соответствии с постановлением ЦИК Союза ССР “Об организации общесоюзного НКВД” […] часть этих функций (например, руководство деятельностью органов ЗАГС) перешло обратно в НКВД СССР. Следует признать также, что передача НКВД СССР руководства по приему в советское гражданство, правовому положению иностранцев и выдаче заграничных паспортов вполне соответствовала бы возложенным законом на НКВД задачам – обеспечения революционного порядка и государственной безопасности. Что касается вопроса об утверждении уставов добровольных обществ и их союзов, а также наблюдения за их деятельностью, то этот вопрос после ликвидации НКВД РСФСР был поставлен на принципиально иную почву: утверждение уставов и наблюдение за работой добровольных обществ по существу возложено было, как правило, на те наркоматы, к отрасли которых относится работа каждого данного добровольного общества{567}. Таким образом, например, уставы медицинских обществ утверждает Наркомздрав, уставы научно-технических обществ – тот наркомат, к ведению которого относится данная отрасль техники. Такой порядок вполне соответствует принятой XVII съездом ВКП(б) установке на ликвидацию функционалки в государственном управлении и переход к конкретному отраслевому руководству{568}. На Президиум ВЦИК возложено утверждение уставов лишь тех добровольных обществ, которые носят междуведомственный характер и по самому роду своей деятельности не могут быть связаны с отдельным наркоматом (таковы общества – Осоавиахим, Красного Креста и Красного Полумесяца и т. п.). Именно в виду большого политического значения такого рода обществ целесообразно было бы сохранить утверждение их уставов в компетенции высшего правительственного (так в документе. – С.В.) органа РСФСР – Президиума ВЦИК, не передавая этого дела в ведение НКВД. За НКВД следует оставить, однако, функцию наблюдения за деятельностью всех добровольных обществ с точки зрения революционного порядка и государственной безопасности, на тех же основаниях, как по действующему Положению о Рабоче-крестьянской милиции […] на РК милицию возложен надзор за соблюдением правил об обществах»{569}.

Исходя из данной Справки, Н. Ф. Новиков составил вполне логичный проект постановления, в резолютивной части которого зафиксировано: «Просить ЦИК Союза ССР рассмотреть вопрос о передаче НКВД Союза ССР дел, связанных с въездом и выездом из СССР, выдачей заграничных паспортов, регулированием правового положения иностранцев, предварительным рассмотрением ходатайств о приеме и выходе из гражданства Союза ССР, а также наблюдения за деятельностью добровольных обществ и союзов»{570}. Однако значительно более радикально в отношении НКВД СССР оказался настроен председатель ЦИК СССР и ВЦИК. Решение о снятии второго пункта повестки дня было принято на основании «Выступления М. И. Калинина на партгруппе 10 июня 1935 года»: «Выдача паспортов сознательно передана. Прием в гражданство и утверждение уставов нужно оставить как было, за ВЦИК оставить всё, исключить то, что было исключено: ЗАГС. Прием в гражданство оставить [в] ведении ВЦИК. Союз принимает в гражданство Союза и для заграничных, а у нас принимает в гражданство каждая [автономная советская] республика и требует затем утверждения ВЦИК. Утверждение уставов добровольных обществ нужно тоже оставить за ВЦИК. Конечно, НКВД принимает большое участие в приеме в гражданство, но не только НКВД: принимает в этом участие и НКИД. Предлагается оставить так, как есть. Предлагается вопрос с обсуждения снять»{571}.