Читать книгу - "Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953 - Джеймс Хайнцен"

Через несколько месяцев после смерти Сталина, в марте 1953 г., высокопоставленный милицейский руководитель размышлял в письме о том, чему за предыдущие восемь лет научили его трудности, с которыми столкнулись правоохранительные органы при поимке опасных преступников, дававших и получавших взятки. Полковник Д. Е. Лебин возглавлял ОБХСС, милицейскую службу, управлявшую сетью тайных осведомителей, перед которыми стояла задача разоблачать взяточничество, хищения государственной собственности и спекуляцию. Он требовал, чтобы все кураторы поручили своим осведомителям бдительно выявлять почти бесконечное многообразие «замаскированных взяток»¹. Иногда, например, взятка таилась за неравноценным торговым обменом между должностным лицом и гражданином. Лебин велел агентам присматриваться к эпизодам «покупки взяточником за бесценок дорогостоящей вещи и, наоборот, продажи за дорогую цену безделушки, нестоящей вещи». В других случаях, предупреждал он, начальники могут злоупотреблять системой премирования за трудовые достижения, скрывая незаконные выплаты. Бывает, что взятка маскируется под ссуду в долг. Еще более хитроумные личности, подкупая должностное лицо, делают вид, будто проигрывают ему в карты². Взяткодатели даже пытались прикрыть незаконный подарок нужному человеку, чиня ему костюм, устраивая его на работу или добывая ему путевку в санаторий.

ОБХСС действительно имел прямое задание обучить свою осведомительную сеть раскрывать случаи взяточничества и отдавать правонарушителей под суд. Однако письмо Лебина в очередной раз свидетельствует, как трудно было разоблачать взяточничество (наряду с прочими формами коррупции) и на что только не шли люди, чтобы его скрыть. Ввиду того, что это преступление с трудом поддавалось раскрытию путем обычных финансовых проверок и следственных мер, и благодаря важнейшей роли, которую взятки, данные кому следует, играли в схемах хищения госсобственности, органы внутренних дел использовали осведомителей, пытаясь разыскивать людей, замешанных, помимо других преступлений, во взяточничестве, – но, увы, с переменным успехом.

* * *

«Никакие полицейские силы в современной европейской истории не были способны функционировать без сотрудничества или участия населения в предпринимаемых ими мерах», – заметил историк Роберт Геллатли³. В Советском Союзе во время и после Великой Отечественной войны сталинский режим считал, что выстраивание такого народного сотрудничества чрезвычайно важно, хотя имеет свои сложности. С начала войны и до смерти Сталина режим использовал осведомительную сеть в своих усилиях по преодолению, как тогда говорили, настоящей эпидемии взяточничества, преступлений против государственной собственности и хозяйственных преступлений, таких, как спекуляция дефицитными товарами. Рядовых советских людей рекрутировали в осведомители с целью раскрытия или предупреждения разнообразных неполитических преступлений. После падения коммунизма и частичного открытия архивов органов внутренних дел в странах бывшего советского блока ученые стали больше интересоваться практиками доносительства. Однако об осведомительной сети, занимавшейся выявлением вышеупомянутых правонарушений во время и после Второй мировой войны, известно мало. Историки пока не оценили по достоинству ту особенность, что национализация экономики вкупе с идеологией, которая рассматривала государственную собственность как «народное богатство», порождали нужду в широкой сети информаторов.

Информация, поступавшая от граждан-осведомителей, играла важнейшую роль в сталинской послевоенной правоохранительной системе. Помимо обычной милицейской работы, первоочередным методом раскрытия должностных преступлений и преступлений против госсобственности служило применение тайных осведомителей, резидентов и агентов, известных под общим наименованием «агентура». После изучения милицейских стратегий использования информаторов в данной главе будет рассмотрено, что руководители органов внутренних дел считали сильными и слабыми сторонами этой агентуры и как объясняли ограниченность ее возможностей. Наконец, мы поставим вопросы, почему система осведомителей оказалась не столь эффективной, как задумывали ее организаторы, и почему ее деятельность вызвала некоторые неожиданные последствия. Препятствия, ограничивавшие работу агентуры, позволяют заметить углубление «бытовой коррупции», которая осталась неотъемлемой частью социальной, правовой и политической систем страны даже после распада СССР.

Осведомительная сеть до сих пор не анализировалась подробно в основном за неимением документов, описывающих ее деятельность. Ввиду отсутствия (вполне понятного) воспоминаний самих осведомителей и нежелания советского режима признавать существование этой армии информаторов историк зависит от материалов (зачастую довольно богатых), рожденных в недрах Министерства внутренних дел (МВД) и органов милиции. В данной главе используются материалы ОБХСС (Отдела борьбы с хищением социалистической собственности и спекуляцией) МВД, который являлся подразделением Главного управления милиции (ГУМ). Это ведомство МВД занималось раскрытием преступлений против социалистической собственности и должностных преступлений. Доступ к некоторой архивной документации, включая все досье на осведомителей и материалы отдельных дел, все еще ограничен. Но у нас есть множество служебных докладов с обсуждением преимуществ и слабостей агентурных сетей, а также справок о количестве дел за этот важнейший период. В совокупности такой материал дает уникальную возможность изучить функционирование осведомительной сети, привлеченной к послевоенной кампании по разоблачению должностных преступлений и охране государственной собственности от расхищения.