Читать книгу - "Гибель красных моисеев. Начало террора. 1918 год - Николай Коняев"

Марк Алданов писал, что Урицкий «укреплял себя в работе вином».

Похоже, что в состоянии алкогольного опьянения Моисей Соломонович и решил заменить на посту председателя «Каморры народной расправы» ускользнувшего из его рук Виктора Павловича Соколова-Горбатого председателем Казанской продовольственной управы Иосифом Васильевичем Ревенко. Урицкому показалось, что Ревенко вполне подходил на пост главного погромщика города…

Во-первых, он возглавлял ту самую продовольственную управу, где служил «погромщик» Леонид Николаевич Бобров, во-вторых, был знаком с Лукой Тимофеевичем Злотниковым, ну а главное, начиная свою политическую карьеру, Иосиф Васильевич имел неосторожность баллотироваться в четвертую Государственную думу по списку «Союза русского народа»…

Особую пикантность выбору Урицкого придавало то обстоятельство, что он был хорошо знаком с Иосифом Васильевичем…

Подробно о характере И.В. Ревенко рассказал на следствии сотрудник ЧК Сергей Семенович Золотницкий.

Он познакомился с И.В. Ревенко, еще когда искал у того покровительства.

«В сентябре семнадцатого года я освободился от службы и товарищи по корпусу посоветовали мне обратиться к И.В. Ревенко за протекцией. Ревенко обещал устроить меня».

Но после Октябрьского переворота дела Сергея Семеновича пошли в гору, и опека Ревенко начала тяготить его.

«Когда я приехал из Москвы, то Ревенко спросил меня между прочим, как я выполнил там поручение Комиссии. Еще он спросил: буду ли я работать здесь? Я, конечно, обрисовал ему в общих чертах свою работу в Москве, а на второй вопрос ответил, что по семейным обстоятельствам дальше продолжать работу в Комиссии не могу. Ревенко сказал с иронией:

— Ну, конечно… Вы такой видный политический деятель…

В дальнейшем нашем разговоре Ревенко перечислил ряд организаций, в которых занимал первенствующее положение, и как бы между прочим добавил: “Вы являетесь все-таки простым агентом Комиссии, я же являюсь членом Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией при Петроградском Совете”. Он называл тогда некоторых членов Комиссии, говорил, что с Урицким он большой приятель».

Ревность Иосифа Васильевича к своему протеже выглядит довольно смешно, но это — характер Ревенко.

«Я встречался с ним несколько раз и в Таврическом дворце, где он был секретарем Всероссийской по делам о выборах в Учредительное собрание комиссии… Ревенко тогда имел пропуск общий на Смольный и Таврический и вообще был там, по-видимому, важным лицом, на что мне при встречах всегда старался указывать».

Тщеславия в Иосифе Васильевиче Ревенко было с избытком и, даже оказавшись в Петроградской ЧК уже в качестве подследственного, он как-то по-мальчишески хвастливо перечисляет все свои должности…

«В настоящее время я являюсь председателем Казанской районной управы и членом президиума бюро по переписи Петрограда. Кроме того, я — председатель общегородского совета союзов домовых комитетов гор. Петрограда, редактор-издатель журнала “Домовой комитет”, товарищ председателя совета квартальных старост 3-го Казанского подрайона, председатель домового комитета дома № 105 по Екатерининскому каналу, член правления Мариинского кооператива и член продовольственного совета Казанской районной управы».

Увлекшись перечислением своих должностей и званий, Ревенко вспомнил, что в 1912 году, будучи в отпуске в городе Николаеве, он принял участие в выборах в Государственную думу по соединенному списку умеренного блока, в состав которого входили представители, рекомендуемые «Союзом русского народа» и другими конституционно-монархическими организациями.