Читать книгу - "Пинбол-эффект. От византийских мозаик до транзисторов и другие путешествия во времени - Джеймс Берк"

К этому времени торговля достигла такого уровня развития, что испытывала острую потребность в международных стабильно работающих банках. В 1609 году в Амстердаме была учреждена первая централизованная финансовая организация Северной Европы — Обменный банк. Он обладал полномочиями принимать вклады под проценты, переводить средства со счета на счет, принимать аккредитивы и осуществлять клиринг векселей. Он имел право обменивать деньги на золотые или серебряные слитки и валюту других стран, а также чеканить монету. Примеру Амстердама последовали другие города: банки появились в Мидделбурге, Дельфте и Роттердаме, а вскоре и за рубежом — в Нюрнберге, Гамбурге и Стокгольме. Банки способствовали развитию такой формы собственности, как акционерные общества, которые впервые появились в Англии для привлечения инвесторов в морскую торговлю. Неожиданно бизнес для бизнеса сам стал хорошим бизнесом, и финансовая карусель завертелась.

Именно тогда появились слова «меркантильный»^[14] и «меркантилизм». Потоки испанского золота и серебра прочно поставили экономику Западной Европы на рельсы капитализма и способствовали формированию «бухгалтерского» отношения к жизни, где ключевой ценностью является прибыль. Экономист Томас Ман в своем сочинении «Рассуждения о богатстве Англии и внешней торговле» ввел в оборот термин «торговый баланс» — соотношение доходов и расходов государства. Мерилом богатства и мощи страны, по мнению Мана, выступали ее запасы слитков золота и серебра, иначе говоря, золотой запас. Сильные государства располагали большим золотым запасом, а слабые могли не иметь такого фонда вовсе. Золотой запас мог быть направлен на инвестиции, развитие страны, перевооружение армии или передан в виде займа другому государству. Книга Мана была переведена на большинство европейских языков и стала весьма популярна.

Вскоре большинство стран начали придерживаться политики облегчения таможенного режима на импорт сырья из-за рубежа и установления высоких пошлин на экспорт его из страны. Производителей товаров, использующих импортное сырье, защищали от иностранной конкуренции при помощи субсидий и протекционистских тарифов. В эту логику вписывались и Навигационные акты, изданные британским правительством в 1651 и 1660 годах. Согласно этим законам, перевозка определенных товаров — сахара, табака, индиго, древесины и ряда других — в Англию и из Англии могла осуществляться только английскими судами, причем их экипаж должен был состоять из англичан не менее, чем на три четверти.

Истоки такой политики приводят нас обратно к голландцам, именно голландские корабелы придумали на редкость удачный тип судна — флейт. Из-за особенностей оснастки этот корабль не требовал многочисленной команды и был очень выгоден с экономической точки зрения. Флейты забирали грузы, в основном товары с Востока, из голландских морских портов и развозили их по всей Европе. Торговля с Востоком больно ударяла по торговому балансу европейских стран, жители которых до безумия полюбили чай, кофе и пряности, — восточные купцы продавали эти товары исключительно за золото и серебро. Позднее, в XVIII столетии выход из положения найдут англичане — они начнут продавать китайцам опиум.

Тем временем даже до самых неповоротливых государственных чиновников стало доходить, что помочь остановить отток государственных резервов могут колонии. Колонии создавались с единственной целью — обеспечить метрополию сырьем для внутреннего производства или реэкспорта. К середине XVII века наиболее развитые государства Северной Европы имели колонии в Карибском бассейне и Северной Америке. В карибских колониях выращивали сахарный тростник, а американские, особенно Вирджиния, стали источником так высоко ценимого европейцами табака. Пример Вирджинии весьма показателен для понимания природы и механизмов колониального законодательства. Вирджиния имела право продавать табак только английским купцам и отправлять суда с товаром только в английские порты. Такой режим сочли настолько выгодным, что в 1650 году иностранные купцы были полностью вытеснены из британской колониальной торговли.

Натуральные красители в то время также считались очень ценным товаром и подпадали под ограничения Навигационных актов. Благодаря этому обстоятельству наша история совершит неожиданный поворот. Большинство стран не располагали постоянным торговым флотом и фрахтовали корабли у частных судовладельцев. Такие суда назывались приватирами^[15]. Капитан имел на борту разрешительную грамоту от английских властей, подтверждающую, что он действует по поручению государства. Однако время от времени экипажи приватиров «подрабатывали на стороне»: атаковали испанские торговые корабли и, перебив команду, захватывали грузы, а часто и сами корабли в придачу. В большинстве случаев такие операции совершались с молчаливого согласия властей. Дело было весьма прибыльным для государственной казны — испанские галеоны везли из Южной Америки золотые и серебряные слитки, шелка, жемчуг, пряности и драгоценные камни. Приватиры тоже не оставались в накладе — по возвращении в родной порт они получали свой процент от добычи.

Приватиры вели себя в море настолько свирепо, что такое поведение в море стали называть «пиратством» (от греческого слова peiran — пугать). В знак того, что они не потерпят сопротивления и не пощадят никого, пираты вывешивали на мачте ярко-красный флаг «Веселый Роджер» (от французского joli rouge — веселый красный).

Самым знаменитым пиратом был англичанин Генри Морган. Он прибыл на острова Карибского моря в 1655 году по поручению лорд-протектора Оливера Кромвеля. В качестве базы он избрал Порт-Ройял на Ямайке и оттуда выходил на охоту (с соответствующей разрешительной грамотой) за испанскими судами. Промышлял он и работой на самого себя. В 1667 году между Англией и Испанией был подписан мирный договор, но Моргану об этом не сообщили. На следующий год он как ни в чем не бывало захватил город Маракайбо и зверскими пытками выбил у жителей сведения о припрятанных богатствах. С испанскими кораблями, охранявшими город, вопрос был решен просто — Морган подорвал их с помощью брандера, нагруженного взрывчаткой. Добыча этой экспедиции составляла умопомрачительную сумму — двести шестьдесят тысяч золотых песо.

За эту наглую выходку Морган был препровожден в Лондон, где ему пожаловали рыцарский титул и должность губернатора Ямайки. Назад он вернулся с поручением арестовать и наказать всех пиратов, и действительно — многих своих знакомых Морган повесил. Одним из бывших его друзей, которым удалось избежать наказания, был Уильям Дампир. Он сбежал на мексиканский полуостров Юкатан, где присоединился к пиратской шайке. Головорезы перемежали разбой с рубкой кампешевых деревьев — ценного источника натурального красителя. Позже, в одной из своих пиратских вылазок Дампир захватит судно с пятьюстами сундуками, полными драгоценностей. На судне будет и другой груз, который Дампир, кое-что смыслящий в красках, распознает сразу, — кошениль, краска, по стоимости не уступающая золоту.