Читать книгу - "Чили 1970-1973 гг. Прерванная модернизация - Николай Платошкин"

Собственно, демохристиане пытались копировать успешную политику коммунистов в 1945–1947 годах.

Естественно, с учетом опыта президентской кампании 1964 года основное внимание ХДП уделяла женщинам.

Главную роль в мобилизации слабого пола на поддержку Фрея играли «материнские центры». Они объединяли между собой соседок и предоставляли им возможность обучиться какому-либо мастерству, чтобы замужние женщины (большинство из которых в патриархальной Чили были домохозяйками) могли пополнять семейный бюджет. Это, в свою очередь, должно было способствовать росту самооценки женщины в семье.

Наконец, в этих центрах можно было просто поболтать об общих проблемах. Многие женщины ходили туда, чтобы избежать хотя бы на пару часов однообразной семейной рутины. Например, одна из них говорила: раньше я должна была готовить мужу ужин к моменту его возвращения с работы, но теперь я занята, как и он, хожу на курсы в «материнский центр», и старику придется уж как-нибудь самому разогреть себе еду.

У истоков «материнских центров» стояло и ЦРУ. В 1957 году в Чили появился бельгийский иезуит и социолог Роже Векеманс, который организовал в Сантьяго Центр экономического и социального развития Латинской Америки (испанская аббревиатура ДЕСАЛ). Проверка иезуитов позднее обнаружила у Векеманса нецелевое расходование средств, и от тюрьмы его спасло ЦРУ, предоставив недостающие деньги. Во время президентской кампании 1964 года Векеманс приложил большие усилия для мобилизации верующих из «побласьонес» и женщин в поддержку Фрея. На эти цели он также получал деньги от американской разведки. Получал Векеманс средства и от западногерманского Христианско-демократического союза.

Первоначальной задачей Векеманса была активная идеологическая борьба против набиравшей силу в Латинской Америке «теологии освобождения». Так называлась распространенная на континенте среди священников система взглядов, согласно которой цели марксизма и христианства считались идентичными. С 1965 года священники – сторонники «теологии освобождения» периодически встречались в разных городах континента. Для американцев самым тревожным симптомом этого движения было то, что оно с симпатией относилось к кубинской революции и не возражало против вооруженных методов борьбы с правыми диктаторскими режимами в Западном полушарии. За книгу, направленную против «теологии освобождения», Векеманс получил от американского правого религиозного фонда «Де Рэнс фоундейшн» 200 тысяч долларов.

После 1964 года Векеманс стал активно пропагандировать создание «хунт соседей» и «материнских центров» как средство привязки к ХДП женщин и деклассированных элементов чилийского общества. Вместо реального улучшения экономической жизни бедняков, что могло дать только коренное перераспределение чилийского национального дохода, Векеманс проповедовал повышение социального статуса низших слоев общества через «сопричастность» к делам государства.

Для многих бедных чилийских женщин пределом мечтаний в то время была швейная машинка. Она казалась палочкой-выручалочкой, с помощью которой можно было серьезно поправить финансовое положение семьи. Церкви и ХДП было важно, что, занявшись шитьем и кройкой, женщины не выходили бы за рамки отведенной им роли в патриархальном обществе, но в то же время могли бы разнообразить свою в целом унылую и нищую жизнь.

В ходе предвыборной кампании 1964 года Фрей обещал предоставить швейную машинку каждой чилийской женщине^[294] (правда, богатые дамы их и не просили – за них шили служанки). После прихода ХДП к власти правительство действительно закупило за границей десятки тысяч швейных машинок (по словам Фрея – 400 тысяч) и стало распределять их, а также нитки и пряжу, через «материнские центры». Женщинам приходилось платить и за машинки, и за нитки, хотя и в рассрочку. Но все равно они были счастливы – впервые в истории страны правительство уделило внимание им, забытым богом домохозяйкам.

Движение «материнских центров» патронировала лично первая дама республики Мария Руис-Тагле, под эгидой которой был организован единый общенациональный координационный центр (СЕМА). В 1970 году в работе около 9000 «материнских центров» принимали регулярное участие 450 000 женщин^[295]. Незадолго до президентских выборов 1970 года, 4 ноября 1969 года правительство Фрея даже ввело новый праздник – Национальный день материнских центров.

Центры были не только массовой базой поддержки ХДП (они остались таковыми и после 1970 года, когда христианские демократы активно использовали их в борьбе против правительства Альенде). В них также отбирались наиболее способные к политической деятельности женщины, которых обучали лидерским навыкам. В 1967 году на курсах лидеров были обучены 1142 женщины, в 1968-м – 2127^[296].

Левые партии неоднозначно относились к «материнским центрам» и программе «народной инициативы». Социалисты и феминистские группировки критиковали идею «материнских центров» как средство влияния ХДП на женщин и инструмент вечного закрепления женщины в роли бессловесной, но умелой хозяйки очага. Конечно, эти аргументы были верны. Однако коммунисты считали, что раз центры пользуются популярностью среди тысяч женщин, то надо идти в них и пытаться вырвать участниц движения из-под монопольного влияния ХДС. Иными словами, КПЧ хотела использовать удачную форму «материнских центров», наполнив ее новым содержанием.

Забегая вперед, заметим, что во время пребывания Альенде у власти в 1970–1973 годах количество «материнских центров» выросло до 20 тысяч. В них занимались на различных курсах около миллиона женщин. Многие центры сохранили верность ХДП, однако другие поддерживали правительство Народного единства.

В 60-е годы после десятилетий массовой миграции обездоленного сельского населения в крупные города в Чили, особенно в Сантьяго резко обострилась жилищная проблема. Фрей понимал, что если он не начнет, как обещал, массовое строительство социального жилья, жители «побласьонес» на следующих выборах проголосуют за левого кандидата в президенты.

По данным исследования 1952 года, в чилийских городах не хватало 30 % жилья, а в Сантьяго – 36,2 %. В 104 тысячах фактически не пригодных для жилья лачуг в Сантьяго жили 447 тысяч человек. Кроме того, были еще 85,7 тысяч столичных жителей, которые обитали в домах, признанных правительством ветхими. Таким образом, только в столице в плохих или совсем ужасных жилищных условиях существовали полмиллиона человек.

Исследование Института общественных отношений при Чилийском национальном университете в Сантьяго, проведенное в 1968 году, показало, что каждый день в трущобах вокруг столицы появляется 200 новых обитателей. Только для них каждый день надо было бы построить примерно 40 новых домов или квартир. 45 % чилийцев обитали в домах, признанных непригодными для проживания. Из 30 тысяч детей, ежегодно умиравших, не достигнув возраста 5 лет, можно было бы спасти как минимум 5 тысяч при улучшении жилищных условий. Нормой в трущобах было проживание в одной комнате 5–7 человек. Из 1300 тысяч квартир и домов только 500 тысяч принадлежало тем, кто в них жил^[297].