Читать книгу - "На далеком меридиане - Николай Кузнецов"

– Эскадре надо следовать в Альмерию и охранять линкор, – возбужденно высказывал свое мнение Висенте Рамирес.

– Но ведь чем больше там будет кораблей, тем легче самолетам мятежников атаковать эскадру, – отвечал его начальник штаба, отличавшийся необычным для испанцев спокойствием.

– Как вы думаете, Николас? – обратился он ко мне, ища поддержки.

Не желая вмешиваться в спор, я ответил, что командующему виднее, как поступить, однако лично я считаю правильным следовать в базу и быть в состоянии готовности, если обстановка этого потребует.

Посоветовав Висенте запросить комфлота о его намерениях, я ждал ответа. «Либертад» долго молчал. Потом было принято короткое сообщение: «Иду в базу». Мне казалось, что командующий сам был в затруднительном положении и долго колебался, пока принял это решение.

Настроение на мостике испортилось. Предполагавшаяся радостная встреча в Картахене омрачалась крупной неприятностью – линкор сидел на мели. Неожиданно другие события усложнили обстановку.

Сначала милях в сорока-пятидесяти от берега на горизонте появился немецкий крейсер «Лейпциг», который постоянно торчал около Картахены. Он держался в пределах видимости на горизонте. Но это было нехорошим признаком.

Рамирес не упустил случая крепко выругаться по адресу немцев, но, считая себя в безопасности, пригласил выпить кофе.

– Кон коньяк о кон лече? (С коньяком или с молоком?) – спросил я его, шутя.

– Омбрэ! – сказал он и, улыбнувшись, уступил мне дорогу в кают-компанию.

Едва мы успели спуститься вниз, как необычно громкий и тревожный голос с мостика: «Авионес!» – заставил нас вернуться наверх. Все находившиеся на мостике шарили биноклями по небу, но никаких самолетов не было видно.

– Эсминец «Лепанто» бомбят самолеты, – сказал сигнальщик и указал в том направлении, где находился этот корабль.

Действительно, столбы воды поднимались около эсминца, а дым из трубы указывал, что он дал самый полный ход.

Самолетов неприятеля не было видно… Между тем высокие столбы воды вздымались в непосредственной близости от эсминца. В чем же дело?… Наконец, догадываемся: это не самолеты, это стреляют корабли, которые находятся где-то в море, так что мы их не видим.

– «Канариас»! – закричал Рамирес.

Его предположение оказалось правильным. Эскадра повернула в сторону противника. Увеличивая ход, корабли начали сильно дымить, их строй нарушился. Крейсеры вырывались вперед, а эсминцы, явно не зная, как быть, делали опасные повороты, пересекая курсы друг друга. М. Буиса не счел возможным в дневное время, не обладая нужной скоростью, сражаться с более быстроходными крейсерами противника и решил послать в атаку эсминцы. Крейсеры должны были поддерживать их.

Спустя 10–15 минут обстрел «Лепанто» прекратился. Кораблей противника не было видно. Пройдя немного в сторону предполагаемого местонахождения кораблей мятежников, командующий повернул обратно, взяв курс на базу, и отменил свое приказание эсминцам об атаке. Это решение было правильным. Эсминцы не могли атаковать в дневное время свободно маневрирующего противника, обладающего почти такой же скоростью, как и они.

Однако тактика всегда была слабым местом личного состава кораблей республиканского флота. Матросы, рвущиеся в бой, роптали на нерешительность офицеров. Анархисты в подобных случаях подливали масла в огонь и шумели, бросаясь безответственными фразами.

Теперь я жалел, что решил идти на эту операцию на эсминцах, и в момент усложнившейся обстановки не знал, что думает командующий. А обстановка действительно была сложная. У входа в Альмерию, все еще на мели, находился линкор, который пробовали стащить эсминцы, буксиры и даже подводная лодка. Он легко мог оказаться жертвой умелого налета авиации или смелого набега крейсеров мятежников. Из Альмерии в Картахену следовал эсминец «Санчес», который мог свободно попасть под обстрел. И наконец, эскадра не имела достаточно топлива для того, чтобы предпринимать длительную операцию в море.

Вот и Картахена.

Как обычно, крейсеры первыми втягивались в гавань, а эсминцы продолжали на больших скоростях нести противолодочную службу у входа.

– Как вы думаете, где сейчас «Санчес»? – спросил я осторожно Висенте, как бы намекая на то, что ему положено беспокоиться о своем эсминце.

– Должен скоро прибыть в Картахену, – ответил он и крикнул на сигнальный мостик, чтобы там хорошенько наблюдали.

– А может быть, стоит его подождать, не входя пока в гавань? – посоветовал Рамон своему начальнику.

Но ответа от Висенте не потребовалось. На горизонте, выпуская черные клубы дыма и поднимая бурун форштевнем, курсом на Картахену самым полным ходом мчался эсминец. Несколько минут мы могли наблюдать, как вокруг идущего эсминца рвутся снаряды и всплески поднимаются выше труб. Было очевидно, что это разрывы 8-дюймовых снарядов крейсеров «Канариас» или «Балеарес», а возможно, и обоих вместе. Эсминец, как в кипящем котле, продолжал двигаться вперед.

– Право на борт! – скомандовал Рамирес, и корабли один за другим повернули, следуя за своим флагманом.

Всем было ясно, что достаточно одного попадания в «Санчес» – и он почти наверняка будет потоплен или превратится в неподвижную мишень для противника.

Сейчас четырем эсминцам идти навстречу крейсерам было с тактической точки зрения еще менее разумно, чем раньше, когда они были в море, но теперь не пойти на помощь попавшему в беду «систершипу» было невозможно. Все с напряжением смотрели, затаив дыхание, на двигавшийся среди взрывов эсминец. Флотилия шла навстречу, развивая скорость до полного.

До сих пор невидимый даже в бинокль, неприятельский крейсер теперь обозначился на горизонте – сначала дымом из труб, а затем постепенно вырисовывался на горизонте силуэт. Дистанция уменьшалась: 190-180-170 кабельтовых. При наибольшем приближении крейсеров противника 15-дюймовая батарея республиканцев на мысе Синеса открыла огонь и дала два-три залпа. Это был самый напряженный момент. Но вот разрывы снарядов около «Санчеса» прекратились. Дистанция между «Санчесом» и мятежниками начала быстро увеличиваться. Когда дальномеры отметили 195 кабельтовых, только отдельные шапки дыма указывали, в каком направлении отходят корабли мятежников.

Крейсеры республиканцев еще не успели ошвартоваться у мола, как командующего известили о приближении противника и обстреле «Санчеса». Он решил снова выйти в море. С эсминцев можно было наблюдать, как высокие мачты крейсеров «Либертад» и «Мендес Нуньес» все быстрее перемещались к выходу. Вскоре их форштевни показались из-за мола Курро. Теперь снова вся эскадра была вместе. Только «Санчес», почему-то сбавив ход, держался в стороне, как бы переводя дух после непосильного труда.

Командующий повел соединение туда, где последний раз наблюдался крейсер мятежников, увеличивая ход до самого полного. Высокие столбы дыма поднимались над всеми кораблями, а берега постепенно удалялись, оставаясь за кормой.