Читать книгу - "Большая игра. Война СССР в Афганистане - Грегори Фейфер"

Сеть снабжения моджахедов, через которую осуществлялось пополнение запасов оружия, по мере своего расширения становилась все более и более коррумпированной. Перспектива получить прибыль от американских и саудовских фондов поощряла некоторые страны сбывать в Афганистан свои излишки устаревшего и ненужного оружия. В то время как Вашингтон заплатил Израилю за огромное количество трофейного советского оружия, Египет посылал в Афганистан сломанные автоматы АК-47, а Турция продавала оружие времен Второй мировой войны. Даже британцы пожертвовали устаревшие, переносные зенитно-ракетные комплексы «Блоупайп».[77]Выросла коррупция в низших звеньях цепи поставок оружия. Офицеры пакистанской И СИ наживались, продавая моджахедам оружие, которое было закуплено Вашингтоном и Эр-Риядом, и некоторые мятежники не возражали платить больше, поскольку сами перепродавали то же самое оружие ради собственной прибыли. Из-за этого к началу 1984 года пакистанский диктатор генерал Зия решил установить более жесткий контроль над афганскими операциями.

Созвав на встречу в Пешаваре семерых лидеров афганских повстанцев, Зия призвал их сформировать альянс. Самый молодой и самый жестокий из них, фундаменталист Гульбеддин Хекматьяр, был безжалостным и твердокаменным исламистом с изменчивым характером, но пакистанцы считали его опытным и влиятельным лидером и продолжали отдавать его «Исламской партии» львиную долю американской и саудовской помощи, распределявшейся среди моджахедов. Уже тогда Хекматьяр презрительно относился к Соединенным Штатам, о чем свидетельствовал его отказ встретиться с Рональдом Рейганом в Вашингтоне. Позже он стал одним из заклятых врагов Запада и провозгласил джихад против Соединенных Штатов после организованного США вторжения в Афганистан в 2001 году. Хекматьяр и Масуд были непримиримыми соперниками. После вывода советских войск их вражда привела к тому, что Кабул и остальная часть страны были разорваны на части ожесточенной борьбой.

Другой фундаменталист, Расул Сайяф, поддерживал тесные связи с Саудовской Аравией. Юнис Халес, пожилой мулла из пуштунского племени на востоке Нангархара, некогда отделился от Хекматьяра и возглавил свою группировку, в которую входил и связанный с ЦРУ полевой командир Абдул Хак, организовывавший смелые операции в окрестностях Кабула. В отличие от некоторых других лидеров, которые проводили большую часть своего времени за границей, у Халеса была репутация непримиримого борца.

Кроме таджикского лингвиста Бурхануддина Раббани и его «Исламского общества» умеренными лидерами среди моджахедов считались Мохаммед Наби Мохаммеди и Сайед Ахмад Гейлани, происходивший из богатой семьи и имевший связи с королевской семьей. Западные журналисты окрестили группу Гейлани «Гуччи мадж» («Gucci muj») за его всем известную страсть к дорогой одежде. Еще один из умеренных, Себхатулла Моджаддеди, был главой ордена Накшбанди — религиозно-мистической исламской суфийской секты в Афганистане. Группировка Моджаддеди считалась малоэффективной на поле боя. В отличие от своих более радикальных исламистских коллег, четверка умеренных лидеров моджахедов мечтала создать в Афганистане конституционное правительство, а Гейлани даже хотел восстановить монархию. Но, несмотря на резкие разногласия и глубокое взаимное недоверие, лидеры моджахедов все же сформировали хрупкий альянс, который стал известен как «Пешаварская семерка».

Хотя ЦРУ было с самого начала недовольно тем, что вся его помощь моджахедам шла через пакистанскую ИСИ, это было более практично, чем иметь дело непосредственно с несколькими дюжинами враждующих между собой группировок мятежников, и к тому же помогало завуалировать роль Вашингтона в их поддержке. Тем более, что роль эта приобрела новый характер с назначением на пост нового шефа ЦРУ Уильяма Кейси. Этот непреклонный воин «холодной войны», решительно настроенный на борьбу против Советского Союза, настаивал на расширении американской помощи и других аспектов вмешательства США в афганский конфликт. Одной из таких операций, инициированных Кейси, была контрабандная пересылка экземпляров Корана, напечатанных на узбекском языке, в советскую Среднюю Азию. Кроме того, доставлявшие их контрабандой моджахеды организовали несколько актов саботажа на советской территории.

Члены Конгресса США с энтузиазмом поддерживали джихад в Афганистане. Главным среди них был техасский представитель от партии демократов Чарли Уилсон, бывший морской офицер и алкоголик, часто появлявшийся на публике в сопровождении молоденьких топ-моделей, в числе которых была одна бывшая обладательница титула «Мисс Мира» из США, в том числе и во время своих вылетов на оплаченные правительством пикники, некоторые из которых проводились на территории Афганистана.

Провозгласив афганский конфликт решающей борьбой добра против зла, Уилсон сумел протолкнуть через Конгресс ряд решений об увеличении ассигнований на поставки оружия моджахедам. Со временем к нему присоединился растущий хор голосов со стороны консерваторов в Вашингтоне, которые обвиняли правительство в том, что оно недостаточно помогает афганским борцам за свободу, противостоящим государству, которое президент Рейган называл «империей зла».

В результате сумма в 50 миллионов долларов, выделенная Вашингтоном на поддержку моджахедов в 1984 году, выросла в следующем году до 250 миллионов долларов, включая суммы из фондов ЦРУ, неподконтрольных Пентагону. В апреле 1985 года президент значительно расширил американское вмешательство в конфликт, издав директиву, в которой говорилось, что ради изгнания Советов из Афганистана необходимо использовать «все доступные средства».

IV

Несмотря на пропагандистские заявления об американской угрозе в Афганистане, Советский Союз еще не мог знать тогда, что благодаря американской и саудовской помощи моджахеды очень скоро станут еще более страшной силой. Солдаты уже были измотаны ежедневными боями, которые приходилось вести в изнурительных условиях Афганистана только ради того, чтобы пройти через тот или иной район. «Песок в глазах, песок во рту, песок бежит по венам», как пелось в одной из множества песен-жалоб, которые пели под аккомпанемент гитары в своих казармах советские солдаты, чтобы скоротать свободное от боевой подготовки время.

Солнце садилось за горизонт, когда Борис Кузнецов прибыл к своему новому месту службы на юго-востоке провинции Кандагар в 1982 году. Раскинувшаяся вокруг пустыня Регистан казалась ему почти красной, будто из толченого кирпича. Возможно, если бы он задумался об этом, то красный цвет показался бы ему хорошим предзнаменованием, потому что, хотя Кузнецов и получил высшее образование как военный пилот двумя годами ранее и добровольно пошел служить в Афганистан, теперь он был политическим офицером, то есть политруком, работа которого состояла в том, чтобы проводить в жизнь линию партии среди военнослужащих 280-го особого вертолетного полка.