Читать книгу - "Крещенные кровью - Александр Чиченков"

Степан с интересом посмотрел на измученного человека, которого конвоир ввел в кабинет. Арестант выглядел плачевно: стрижка «под ноль», распухшее, заросшее щетиной лицо и заплывшие глаза. Несчастное подобие человека сидело, ссутулившись, сжавшись в комок, и прятало от следователя глаза.

— Как звать? — задал Степан первый вопрос, желая видеть реакцию арестанта.

Вместо членораздельного ответа тот издал лишь жалобный стон и прикрыл веками глаза. Его лицо исказилось гримасой страшной муки и безотчетной тоски.

— Хорошо, поступим иначе, — нахмурился Калачев и потянулся к пачке папирос, лежавшей перед ним на столе. — Тебя зовут Хасан Алеев, ты родом из иранского города Казвин… До 1928 года работал чистильщиком обуви на городских улицах, затем устроился продавцом мороженого, а в конечном итоге переквалифицировался в шашлычника. Тебя обвиняют в массовых убийствах людей на мясо, для изготовления шашлыков с последующей реализацией его на базаре горожанам.

Не издав ни звука, Алеев кивнул, а из его глаз-щелок выкатились на небритые щеки две крупные слезинки.

— Так ты виновен в тех страшных преступлениях, в которых тебя обвиняют? — спросил Степан, подавшись вперед.

Алеев снова кивнул, не проронив ни звука.

— Как зовут того человека, для которого ты старался — не шашлыками, а кастратами? — сурово хмуря брови, спросил Калачев. — Меня интересует тот, про которого ты на следствии не сказал ни слова.

— Никого я не знаю, начальник, — разлепив распухшие губы, выдавил из себя Алеев и замолчал, опустив глаза в пол.

— Почему ты так боишься его? Он гуляет сейчас на свободе, а ты… Тот, кого ты так боишься, — скопец? — спросил он, буравя взглядом лоб арестанта.

Алеев с трудом поднял голову и облизнул языком пересохшие губы. Степан увидел, что он сильно напуган, и протянул ему стакан воды.

— Спасибо, — прошептал тот и попытался выпить, но его зубы стучали о край стакана.

— Скажу честно, тебе терять уже нечего, — напомнил арестанту об ожидавшей его участи Степан. — Если ты сейчас назовешь имя того, кому поставлял искалеченных парней и девушек, быть может, Аллах снимет несколько грехов с твоей черной, проклятой души?

Калачев облокотился о стол и выжидательно смотрел на Алеева.

— Мои грехи не списать никому, — ответил арестант, уводя взгляд в сторону. — Вы сами сказали, что терять мне нечего, так почему я должен назвать заказчика?

В дверь постучали. Вошел сотрудник ОГПУ и передал Степану папку с материалами дела, которое он запросил сразу же, как только переступил порог тюрьмы.

— Ну вот, — сказал с усмешкой Калачев, — теперь наш разговор легче пойдет. Я буду зачитывать некоторые выдержки из дела и задавать вопросы, а ты будешь отвечать на них!.. Зачем и для кого ты кастрировал людей? — грозно сдвинул к переносице брови Степан.

— Я так просто развлекался, — солгал Алеев.

— Тогда скажи, кто забирал у тебя несчастных кастратов?

— Салях, — снова солгал арестант.

— Врешь, мразь! — заорал не своим голосом Степан, вскакивая со стула. — Того, для кого ты калечил людей, гнида, зовут Василий Носов, воровская кличка Купец! А еще он сбежал из лагеря и находится в розыске!

— Не пойму, о ком вы, гражданин начальник. Если он натворил чего, так на меня списывайте. Меня все одно к стенке поставят, а вы себе плюсик заработаете. — набычился Алеев.

— Я о том самом скопце, который каким-то образом крепко ухватил тебя за яйца и не ослабевает хватку до сих пор!

Арестант пожал плечами и снова обратился к игре в молчанку. Степан не выдержал, грохнул кулаком по столу и закричал:

— Конвойный!

Тот не замедлил распахнуть дверь и с решительным видом вбежал в кабинет, но, увидев арестанта сидящим на стуле, замер в нерешительности.

Калачев указал на сжавшегося в комок Алеева.

— Этот мерзавец, — сказал он громко, — кое-что подзабыл из своего кровавого прошлого или не хочет отвечать на мои вопросы. Спроси-ка у него ты, Коромыслов, может, он доверяет тебе больше, чем мне?

Конвойный понимающе кивнул, подошел к арестанту и занес для удара свой пудовый кулак.

— О Аллах! — воскликнул Алеев в ужасе. — Я все расскажу, начальник, только не надо меня бить!

— Хорошо, — кивнул Степан, возвращаясь за стол.

Подождав, пока конвойный закрыл за собой дверь, он жестко и требовательно обратился к окончательно сломленному арестанту:

— Говори, кто он?

— Он называл себя вором в законе по кличке Купец! — сказал Алеев устало.

— Как он заставил тебя на себя работать?

— Он пригрозил отдать меня людям на растерзание. Я испугался и согласился.

— Ты и сейчас боишься его?