Читать книгу - "Одесская сага. Троеточие… - Юлия Артюхович (Верба)"

В Лидкину коммуну позвонили. Три звонка.

– Мадам Ланге! Там до вас пришли! Открывать? – заорала у нее под дверью услужливая соседка Зина.

– Деревенщина! Училка по распределению, все лебезит, лезет без мыла в задницу! Точно на мою комнату глаз положила, – прошипела Лидия Ивановна Ланге и сладким голосом простонала:

– Да, голубушка, откройте, пожалуйста, я совсем без сил.

Лида быстро накинула на ночную сорочку парадный шелковый японский черный халат. Не китайскую подделку с машинной вышивкой, а дорогую старинную вещь. Она задвинула разобранную постель шелковой же ширмой с ручной росписью – псевдо-восточный европейский стиль шинуазри был ее любимым. Лидка присела за стол в ожидании посетителей, которых услужливая добросердечная Зина заставила разуться и вымыть руки перед входом.

На пороге стояла пара. Мужчина – типичный книжный червь в засаленном кургузом костюмчике и «библиотекарша», как моментально окрестила ее Лида, с пышными волосами и такими же пышными формами типичной «махровой» еврейки.

– Слушаю вас.

– Здравствуйте, – слега поклонился мужчина, – я – Изяслав, а это Римма Марковна. Вы же Лидия Ивановна Ланге? Вдова Николая Николаевича? Правильно?

– Правильно. С чем пожаловали, товарищи? – подняла бровь Лида.

– Вы понимаете… – замялся Изя… – у нас очень деликатное дело. Семейное… Нас тут попросили родственники…

К разговору, неодобрительно покосившись на мямлю, активно подключилась Римма:

– Лидия Ивановна, я – Римма Резник. Живу в трех кварталах на Садовой. Преподаю на мехмате. Нам очень нужна ваша помощь. Вы же в оккупацию оставались в Одессе?

Лидка мгновенно сгруппировалась и окаменела. Один из ее главных страхов запрыгнул хищным зверем ей на плечи и обдал из пасти жарким дыханием, так что она моментально взмокла – за ней пришли. Старые покровители из органов, кто знал об агенте «Графиня», подохли, новые не разобрались, и теперь ей конец.

– Не вижу связи между мехматом, покойным мужем и оккупацией, – отрезала она. – Если у вас есть повестка или ордер, прошу предъявить.

– Что вы! Что вы! – пошла пятнами Римма. – Как вы могли подумать! Мы не оттуда. Вообще наоборот… Понимаете… мой дядя Боря, Борух, он меня полгода назад нашел. Он живет в Америке.

– А я здесь каким боком?

– Мои успели выехать, а его родители остались в Одессе. Их… их убили.

– Сочувствую. Давайте ближе к делу.

– Ему было шесть. И он был в лагере. Его тайно вынесли, спасли. Он сидел в телеге у биндюжника под тряпками, и женщина какая-то очень красивая давала деньги биндюжнику, много, и ругалась, что ребенка притащили под ресторан. Говорила, что так повесят и ее, и его, и ребенка. Борух написал: «Она сказала: “Я не хочу смотреть на него. Мне все равно, кого спасти. Вдруг вас поймают, и он меня потом опознает. Вывезите его из города”».

Лида сидела не дыша…

– И что? – выдавила она из себя.

– Он сказал, что биндюжник поцеловал ей руку со словами: «Как скажете, мадам Ланге». Сейчас дядя Борух ищет свою спасительницу. Изя мне помог. Мы искали в архивах, он сумел добыть информацию, что ваш супруг открыл ресторацию во время войны. Как она там называлась?.. И я сопоставила… Ресторан и Ланге… И его после войны не посадили… Значит… Значит, вы были с нашими, в подполье! Это были вы, да? – Она с полными слез глазами таращилась на Лидку. – Вы понимаете, что вы – праведница мира?

Лида поджала губы и тяжело вздохнула:

– Да. Я была в оккупации. Но посмотрите на меня – с такой внешностью я просидела в этой комнате всю войну, как мышь под веником. И нет, я не знаю вашего дядю.

Тут вмешался Изя и затараторил:

– Вы что, боитесь? Или считаете, что мало сделали?! Или что добро не должно называть себя? Лидия Ивановна! Если это правда, то вам полагается не только бесконечная благодарность от Римминой семьи, но и орден от государства Израиль.