Читать книгу - "Троя. Величайшее предание в пересказе - Стивен Фрай"

Гефест сердечно обнял Фетиду и засеменил к кузне. Всю ночь простоял он у горнила. Еще до первого румянца зари он создал то, что многие считают его шедевром, – щит Ахилла. Пятислойный – два слоя бронзовых, два оловянных и один, посередине, из чистого золота. На сверкающей поверхности, отделанной по кромке бронзой, серебром и золотом, он изобразил ночное небо – созвездия Плеяд и Гиад, Большую Медведицу и Охотника Ориона. Изысканно отчеканил там же целые города, а в них – свадебные пиры, базары, музыку и танцы. Изумительно подробно изобразил он армии и войны; стада, виноградники и нивы. Вся человеческая жизнь под небесами. К рассвету закончил он и смог поднести Фетиде не только щит, но и шлем из четырех пластин с золотым гребнем, сверкающую нагрудную пластину и, чтобы защитить ноги от колен и ниже, блестящие поножи из легкого, гибкого олова. Ничего прекраснее ради смертного человека не создавалось от начала времен.

В то утро Ахилл воздвигся на берегу и испустил свой пронзительный сокрушительный боевой клич – разбудить мирмидонян и всех воинов ахейского союза.

Вот тут и встали лицом к лицу наконец они с Агамемноном – на виду у Одиссея и всех греческих военачальников.

– Стоило ли оно того, великий царь? – вопрошал Ахилл. – Все эти смерти из-за нашей гордыни? Довольно. Поступлюсь я яростью своей.

Агамемнон же вместо того, чтобы склонить голову и обнять Ахилла, разразился путаной речью в собственное оправдание. Зевс наслал на него безумие, отнял у него способность судить здраво. Не было в том его вины. Он повторил предложение, от которого Ахилл уже отказался.

– Прошу тебя, забери Брисеиду, забери все сокровища, какие хочешь. Когда все закончится, возьми мою дочь себе в жены.

– Ничего не желаю – лишь сечи и мести, – отозвался Ахилл. – Я поклялся не есть и не пить, пока гибель моего Патрокла не станет отомщена, а Гектор не падет в пыль, истекая кровью.

– И очень похвально, – молвил Одиссей. – Но не кажется ли тебе, что, пусть сам ты откажешься, твои мирмидоняне будут сражаться лучше со славной трапезой в животе?

Как бы неромантично ни прозвучало, Ахилл узрел справедливость в этом очень практичном предложении.

Брисеида, отпущенная Агамемноном, пришла к Ахиллу в шатер. Увидев там истерзанное тело Патрокла, она сокрушилась и пала на него, обливаясь слезами.

– Никто не обращался со мной лучше него. О милый Патрокл, милый Патрокл. Ты меня защищал. Лишь ты выказывал мне доброту и почтение.

Одиссей, Нестор, Идоменей и Феникс молили Ахилла поесть и укрепить себя перед тем, что грядет, но он отказался. Мыслями обратился он к дому. Усоп ли отец его Пелей – вынесет ли старик вести о гибели племянника своего Патрокла?

– И о моей гибели, без сомненья, – предположил он. – И как там мой сын Неоптолем на Скиросе? Увижу ль его я вновь?

Подобные мысли напомнили всем о семьях и доме – и пало на лагерь безмолвие.

– Довольно, – сказал Ахилл. Ушел в свой шатер облачаться. Его ждали доспехи Гефеста.

Когда он появился вновь, весь ахейский лагерь изумленно вскричал. Сверкал чудесный щит, блестел шлем. Вот что каждый грек мечтал узреть. Ахилла с громадным ясеневым копьем в руке. Ахилла с мечом, чья рукоять серебряна, – с мечом отца его Пелея^[153]. Ахилла, восходящего на колесницу. Ахилла в пламенном нимбе, готового повести их к славе. Прогремел великий ликующий клич. Ахейское воинство содрогнулось в предвкушении. Не проиграть им теперь. Гектор и Троя обречены. Се не человек. И не бог. Се Ахилл – больше чем то и другое.

Его колесничие АЛКИМ и АВТОМЕДОН запрягли фыркавших, гарцевавших Балия и Ксанфа – свадебный подарок Пелею и Фетиде. Стоя в колеснице, распаленный яростью, какую утолить способна лишь кровь, Ахилл исторг еще один великий клич, ударил хлыстом и громом понесся на Трою; ахейское воинство ринулось следом, словно потоп.