Читать книгу - "Великая испанская революция - Александр Шубин"

Взяв на себя задачу реформирования юриспруденции, анархо-синдикалисты занялись и реорганизацией пенитенциарной системы. Теперь уже нельзя было, как они раньше хотели, просто ликвидировать тюрьмы — нужно было решать, где содержать хотя бы военнопленных. Декрет 26 декабря 1936 г. санкционировал создание трудовых лагерей, которые были организованы в республиканской зоне в первые месяцы гражданской войны. 7 апреля 1937 г. был сформирован Национальный патронат трудовых лагерей, который осуществлял общее руководство и контроль над их состоянием^[414]. Гарсиа Оливер считал, что смысл заключения — не в наказании. Он выступал за то, чтобы осужденные жили под лозунгом «Трудись и не теряй надежды»^[415].

Гарсиа утверждал: «Справедливость (право) должна пылать, справедливость должна быть живой, справедливость не может быть ограничена рамками профессии. Это не значит, что мы полностью отрицаем сборники права и юристов. Но дело в том, что у нас было слишком много юристов. Когда отношения между людьми будут такими, какими они должны быть, не будет нужды красть и убивать. Прежде всего, разрешите нам допустить, здесь в Испании, что обычный преступник — не враг общества. Он преимущественно — жертва общества»^[416].

В отличие от трудовых исправительных лагерей ХХ века, в анархо-синдикалистской пенитенциарной системе за осужденным признавались гражданские права, кроме свободы передвижения и безделья. А. Сухи во время поездки по Арагону посетил концентрационный лагерь в Вальмуэле, контролируемый ФАИ. Здесь вместе работали и заключенные, и анархисты, одновременно охранявшие лагерь. Они строили ирригационную систему, пасли скот, занимались земледелием. Заключенные и охранники «обращались друг к другу как равные». Ограничения на встречи с родными и знакомыми были незначительны. Во время этих встреч заключенные и их посетители предоставлялись сами себе (на территории лагеря, конечно). Государство и местные власти не оказывали лагерю поддержки. По существу это был производственный коллектив, в котором вынуждены были работать и фалангисты^[417]. Коммунист Э. Листер утверждает, что в этих лагерях было много и антифашистов, но конкретных примеров не приводит^[418]. Это — не те республиканские тюрьмы, куда действительно отправляли антифашистов, считая их «троцкистами». Характерно, что «либертарные» лагеря продолжали существовать и после отстранения анархо-синдикалистов от правительственной власти в мае 1937 г.^[419]

Получив под свое начало тюрьмы, Гарсиа Оливер отправился инспектировать ближайшие из них. Выяснилось, что многие заключенные-иностранцы не представали перед судом, а попали в тюрьму «с приказом, гласившим: „По распоряжению командующего Центрального штаба“, подписанного Мартинесом Кабрера».

Так Гарсиа столкнулся с практикой чисток интербригад. Ларго Кабальеро, к которому отправился Гарсиа, «также ничего не знал. Я отдал ему список с именами и национальностями. Объяснил, что командующий действовал как феодальный сеньор в те времена, когда еще были сеньоры виселицы и ножа, с собственными тюрьмами, куда они заточали своих врагов. А также сообщил, что факт содержания в гражданской тюрьме военных граждан, без следствия и предъявления обвинения, выходит из ряда вон, поскольку Валенсия была местом пребывания посольств.

— Непостижимо, — сказал Ларго Кабальеро. — Хотя должен признать, что генерала Мартинеса Кабрера, выбранного по предложению Индалесио Прието, можно было бы сравнить с мулом из-за его головотяпства и упрямства. Какие решения вы приняли? Вы их выпустили?

— Не мог пойти на это, предварительно не поговорив с вами. Но я им пообещал, что завтра, чтобы предотвратить любую случайность, их отведут под охраной к французской границе»^[420]. По итогам этой истории Гарсиа устроил взбучку Кабрере. Однако практика арестов интербригадистов без суда продолжалась за пределами Валенсии. Оказалось, что дело не в Кабрере, а в политическом руководителе интербригад А. Марти: «То, что происходит в бригадах, военная жизнь в них невыносима… Диктатура — вот как надо назвать это командование… Морис Торез приехал в Испанию, он увидел и понял: с Марти надо драться, и только Видаль их разнял… Марти хочет диктатуры. Марти честолюбив и хочет сыграть в Испании большую роль,» — писал в Тулон французский боец^[421]. Интербригадисты жаловались, что желающих вернуться во Францию Марти отправляет в лагерь^[422].

Гарсиа развернул борьбу с партийными тюрьмами, возникшими в первые месяцы революции. Формально в них содержались арестованные «фашисты», но таковыми могли объявить и политических противников. Анархисты подали пример и передали свою тюрьму Женералитату. 58 узников при этом были освобождены^[423].

Гарсиа Оливер назначил генеральным директором тюрем философа-гуманиста М. Родригеса, который стал наводить порядок в республиканских «узилищах». Режим заключения был смягчен^[424].