Читать книгу - "Фальшивомонетчики третьего рейха. Операция "Бернхард" - Вильгельм Хеттль"

«ЛОНДОН АААО 6 июня 44 Специальный штамп».

Штампы эти были не только фальшивыми, но и выдуманными. Летом 1944 года Кальтенбруннер передал мне «Гиммлеровские марки», каждую в одном экземпляре, с указанием передать Швенду. Марки должны были послужить выражением признательности рейхсфюрера за проделанную им работу и в то же время указанием Гимлера включить их в свой оборот. Для этого разрешалось использовать агентурную сеть, задействованную в «операции Бернхард». Марки эти должны были быть запущены в обращение в больших количествах. Гиммлеру представлялось, что Швенду удастся выйти на крупнейшие международные филателистические организации и через них организовать проникновение плодов его филателистической фантазии на мировую арену. Он даже ожидал, что доходы от этой акции превзойдут доходы от сбыта фальшивых фунтов стерлингов. Денежные поступления надо будет перечислять на счет личного штаба рейхсфюрера СС. На эти средства Гиммлер планировал финансирование «новых крупных проектов СС».

С почтовыми марками, если не считать наклеивания их на конверты, я до тех пор дела не имел. Сначала сионистских звезд и советской атрибутики я на них не заметил, пока Кальтенбруннер не обратил на них мое внимание. Я отнесся к этому весьма скептически, но поскольку ничего в марках не понимал, то попросил Швенда приехать ко мне в Будапешт, чтобы изложить ему суть вопроса. Реакция его была спонтанной:

— На такую дурацкую игру своих людей я не дам, Да и сам заниматься бредовым делом не стану.

Затем он высказал еще ряд нелицеприятных оценок в адрес высшего шефа СС, которые я даже приводить не стану.

Отказ Швенда надо было облечь в удобоваримую форму, чтобы не навлечь на голову упрямца неприятностей с непредсказуемыми последствиями. Ответом просто «нет» я рисковать не стал, пришлось пойти на дипломатическую хитрость. И в своем донесении я написал, что Швенд со своей малочисленной группой сотрудников не может сразу же приступить к выполнению той громадной задачи, которую перед ним ставит рейхсфюрер. Однако он заверяет руководство, что немедленно начнет создавать специальную организацию для сбыта почтовых марок, и гарантирует, что через шесть месяцев сможет принять для реализации первые пять миллионов их комплектов.

Гиммлер, на удивление, принял это сообщение довольно спокойно, сказав только, что так долго ждать не сможет, ибо к тому времени война может закончиться (не уточнив, каким образом), и приказал начальнику VI управления Шелленбергу вбросить почтовые марки через доверенных лиц за границу. Шелленберг сразу же понял, что соединение гешефта с примитивной пропагандой успеха иметь не будет и вообще эта затея бессмысленна. Доводить свои соображения до Гиммлера он даже и не попытался, но и не предпринял усилий для сбыта марок. Хотя гиммлеровские марки и появились в различных странах, немецкая агентура там была не в состоянии заниматься не свойственным ей делом, никоим образом не связанным с выполнявшимися задачами, да к тому же могущим повлечь за собой провал. По всей видимости, они, так же как и мы, считали, что на этой стадии войны, в конце 1944 года, для детских игр подобного рода времени уже не было.

Срывом своего «идеального» плана Гиммлер был разочарован и чувствовал себя обиженным. Поскольку его намерение продавать марки оказалось нереализуемым, он распорядился использовать их для подарков, но так, чтобы причастность немцев к их изготовлению осталась в тайне. Немецкая секретная служба получила указание выдавать за их изготовителей английских фашистов, использовавших их якобы для своей пропаганды. Гиммлер тем самым намеревался создать за границей мнение, будто бы в Англии, несмотря на арест фашистского лидера Мосли и всей его руководящей группы, все еще существует активное подпольное движение против режима Черчилля, которое имеет обширные международные связи, с помощью которых осуществляет различные пропагандистские акции, в том числе и с фальшивыми почтовыми марками.

Тем не менее за границу попала лишь незначительная часть гиммлеровских почтовых марок, да и никто из сотрудников немецкой секретной службы, находившихся за рубежом, в Берлине их не запрашивал. Из названных выше блоков марок, насколько мне известно, сохранились только единичные экземпляры. Возможно, некоторые филателисты посчитали необходимым включить их в состав своих коллекций. Если же они будут включены еще и в каталоги, то станут раритетами. В таком случае мечта Гиммлера хоть в какой-то мере сбудется: его марки войдут в число ценных.