Читать книгу - "Могусюмка и Гурьяныч - Николай Задорнов"

БЕСЕДА

Султан-бай встретил гостя с почетом.

— Селям алейкум! — сказал он так же восторженно, как обычно говорил Рахим.

На всякий случай, как всегда, меры предосторожности были приняты — Афзал и Гулякбай сидели за занавеской.

Но бай был в отличном настроении.

— Я ждал вас, рад... Много слышал о вас! Вы помогаете нашему народу, избавляете людей от беды. Наш народ живет плохо, совсем плохо. Бедные наши мусульмане!

Могусюмка волновался, глядя в лицо хозяина. Казалось невероятным, что этот седой, сухой старик овладел Зейнап.

Султан заговорил о своих благих делах, что мусульмане вокруг живы лишь его помощью.

— Я вам могу предложить, поступайте ко мне на службу, мне нужен такой отважный человек, как вы. Охранять караваны, ходить далеко в степь. Будете как свой у меня в доме. Узнаете чужие страны... Ваши подвиги будут нужны народу. Вам будет спокойно. Вы отдохнете... Найдем невесту... Ведь вы всю жизнь в скитаниях...

О Рахиме он не поминал, словно того не существовало.

Могусюмка слушал, кивая головой и как бы соглашаясь. Мгновениями ему казалось, что Султан в самом деле славный человек и желает добра ему и людям и что, быть может, произошло недоразумение.

Вдруг дверь отворилась и вошла молодая женщина. В руках у нее медный кумган с кумысом.

Могусюм сразу узнал ее: это была Зейнап. Он никак не ждал, что она так сразу войдет в ту комнату, где он сидит. «Но, может быть, не она?» — подумал он, не смея верить еще глазам своим. «Одета по-другому, стала чуть полней. Но нет, это все же она, ее лицо».

И вдруг он заметил, что ее маленькие еще детские руки, опускавшие кумган на скатерть, задрожали так сильно, что посуда вот-вот могла выпасть. Он быстро перевел взгляд на Султана; тот не заметил тревоги гостя. Старика заботило иное: впервые уловил он, что его кроткая юная жена смотрела любопытным и тревожным взором на чужого мужчину. «Напрасно я расхвалил ей Могусюмку. Она уж растаяла!» Бай взглянул на нее свирепо. Зейнап поставила кумган и вышла. У Султана отлегло от сердца; он подумал, что, кажется, напрасно горячится и ревнует. Но вдруг Зейнап снова появилась в дверях и уже совершенно неприлично смотрела на Могусюма.

Темирбулатов кинул на нее яростный взгляд, как бы изгоняя прочь, но она подходила к гостю, твердо и прямо глядя в его глаза и не обращая внимания на мужа. В руках у нее было что-то. Она наклонилась, поставила и вдруг, опустив голову, как бы заплакавши, быстро вышла. Султан проводил ее подозрительным взглядом. «Неужели ей в самом деле понравился этот бродяга?»

Могусюм взглянул на Темирбулатова. «Злодей-старик держит ее в своих лапах, ласкает ее, — подумал башлык. — Ни одной ночи больше!»

Могусюм был стойкий и терпеливый человек, он мог выдержать пытку, избиение, но тут вскочил, ни слова не говоря, выхватил кинжал и кинулся на Темирбулатова.

— На хозяина? — закричал Афзал, выскакивая из-за занавески.

Как верная собака, Афзал давно уже заметил, что с Могусюмкой происходит неладное, что рука его все время пляшет по рукоятке кинжала. Афзал все время не спускал с Могусюма глаз и, едва тот выхватил кинжал, прыгнул на него, как зверь. Но уж Могусюмка кинулся и ударил бая, но неловко. Афзал вцепился в него. Выскочил Гулякбай.

Не ждал Могусюмка, что их тут целая ватага. Ведь он ехал не убивать, а приглядеться. Он приехал один, как просил бай. Он не выдержал пытки. Ведь это мука видеть того, кто обладает твоей любимой. Тут выход один — бить, убить насмерть!

Афзал сильный человек, и руки его, как железные клещи. Но башлык, улучив миг, ударил татарина спиной об стену. Афзал лег без памяти. Тут Могусюма схватили Гильман и Гулякбай. Султан вцепился ему в горло.

— Что? — кричал Султан, чтобы все слыхали. — Ах, вот что ты хочешь? И красть и грабить сюда приехал?.. Злодей! Ты будешь проклят! Ты предатель! Подослан!

Из-за перегородки притащили клубок вожжей и веревок. Афзал пришел в себя, вскочил и крепко связал Могусюмку. Султан осматривал разрезанную одежду и царапины на груди от кинжала.

— Лежи смирно, проклятый! — говорил он.

Афзал затягивал ремнями руки пленника.

Сейчас, когда Могусюмку схватили, он почувствовал, что все равно вырвется, рано или поздно, тем страшней и мучительней будет смерть проклятого старика. Нет силы в целом свете, которая бы заставила Могусюмку забыть позор невесты и свой... Ничего не спасет Султана. Не может быть, чтобы Зейнап не была отомщена... «Я умру, но прежде прикончу тебя, собака!..»

Боль, которую испытывал Могусюмка от душивших его веревок и от побоев, которые сыпались на него, лишь отвлекали от другой, в тысячу раз сильнейшей боли. «Прикончу не просто... Страшись теперь!.. Узнаешь, какова месть Могусюмки!..»

— За что хотел убить хозяина, разбойник?

Татарин со страшной силой ударил Могусюмку палкой по голове.

— Тащи его в амбар! — велел Султан.

Связанного и потерявшего сознание Могусюмку схватили за ноги и быстро, бегом, выволокли. Во дворе послышались крики. Там сбежались женщины, прислуга, работники, и видно, каждый норовил ударить башлыка.

— Ах, ты вот какой! Я помогу мусульманам, избавлю их от вора, — бормотал Султан. — Уж судьба такова. Сам аллах решил... Ах, вот что затеял! Подлец, лазутчик! Кем подослан?

Темирбулатов решил пойти на риск. В тот же день послал Гильмана на розыски Ивана Ивановича. Тот опять был в соседней волости. Кажется, он следил за волнениями, которые начинались в деревнях из-за новой продажи земли. Султан сильно боялся, что исправник что-то подозревает. Сейчас можно было навсегда обелить себя. Нет худа без добра!