Читать книгу - "Пошатнувшийся трон. Правда о покушениях на Александра III - Виталий Раул"

«1881 года мая 4 Министра внутренних дел, члена Государственного Совета, нашего генерал-адъютанта, генерала от кавалерии графа Лорис-Меликова Всемилостивейше увольняем согласно прошению и по болезни от занимаемой им должности, с оставлением членом Государственного Совета и в звании генерал-адъютанта».

Уходить тоже надо уметь. Лорис-Меликов ушел умно и с достоинством.

С другой фигурой прошлого царствования было намного сложнее. Министр двора А. В. Адлерберг имел прямое отношение к активам российского трона, из-за которых и «горел сыр-бор». Кроме этого, Александр Владимирович был личным другом Александра II, они дружили с детства. Будучи еще совсем юным поручиком, Александр Адлерберг стал адъютантом наследника, и с тех пор они не расставались. Все перипетии первого брака императора были ему хорошо известны, как и имевшие место договоренности умолчания. К описанию личности такой заметной фигуры необходимо прибавить, что Адлерберг имел выдающиеся способности вникать в существо любого дела и прекрасно владел пером. Это был незаменимый референт императора по особо деликатным делам, не только личным, но и сугубо политическим. Кроме этого, Александра Владимировича отличало еще одно ценное качество — умение молчать.

Говорят, что Адлерберг был резко против второго брака Александра II и княжны Долгорукой. Наверное, лучше сказать, что, являясь другом императора, он не мог приветствовать такой рискованный шаг, который вел к острому конфликту интересов в семье монарха. Как проницательный человек, Адлерберг, разумеется, не сомневался в авторстве убийства своего друга и с этой точки зрения представлял самую высокую степень опасности для победившей стороны. Молчание такого человека стоило очень дорого. Александру III в случае с Адлербергом пришлось забыть о своем обретенном вдруг всесилии и предельно мягко и внимательно разбираться в хозяйстве Министерства двора, с его уделами, театрами и кассой. Кстати, передача министерских дел, растянувшаяся до августа 1881 года, показала еще и высокую порядочность Адлерберга как министра. На счету специальных средств в министерской кассе обнаружили круглую сумму в 43 411 128 рублей, что говорило о рачительном и экономном расходовании денег. Такой результат историки приписывают конкретному человеку — тайному советнику Карлу Карловичу Кистеру, непосредственно ведавшему контролем и кассой, но роль министра в таком чувствительном деле очевидна.

Наряду с большой экономией средств на свет выплыли серьезные личные долги Адлерберга, составлявшие от 1,5 до 2 миллионов рублей. Историки с удовольствием перетирают этот «компромат», совершенно забывая, что Александру Владимировичу как доверенному лицу императора приходилось оплачивать счета без указания источника их возникновения и брать их на себя.

Александру III хватило ума, чтобы, не поднимая шума, погасить все долги Адлерберга, которые были, в сущности, копеечными на фоне общего финансового результата кассы министерства. При всей своей антипатии к министру отца Александр III был вынужден организовать отставку Адлерберга на почетном уровне: ему «оставлено было содержание, которое он получал в размере 36 000 рублей, квартира — дом № 20 на Фонтанке, придворный экипаж и прислуга. На содержание ежегодно отпускалось 20 000 рублей» [6]. Кроме этого, при коронации Александра III бывший министр двора не был обойден в наградах, подкрепленных единовременной субсидией в 200 000 рублей.

* * *

Совершенно неожиданным было решение Александра III устроить свою постоянную резиденцию в Гатчине, в бывшем дворце Павла I, в бытность его наследником. В то время Гатчина представляла собой небольшой городок, в 40 км от центра Петербурга. Со столицей Гатчину связывала железная дорога, построенная в 1853 году. Переезд царской семьи в Гатчину был вполне объясним после бурных событий последних лет: в оторванной от Петербурга Гатчине можно было обеспечить эффективную безопасность императора и семьи. Переезд состоялся 27 марта 1881 года, когда Петербург покинули последние родственники, приезжавшие на похороны императора. Император буквально бежал из Петербурга. Картину переезда без прикрас описала супруга Александра III, императрица Мария Федоровна, в письме своей матери:

«…Первый день нашего прибытия сюда это было действительно ужасно, ничего не было приготовлено еще, у рабочих не было времени подготовить вещи, они заняли все комнаты, и к тому же было холодно и неприятно. Мы уехали очень быстро, но должны были оставить там моих маленьких детей на некоторое время, потому что маленький простудился и не мог выехать. Оставлять свой любимый, уютный дом в Аничковом для этого большого, нежилого, пустого замка, среди зимы еще, стоило мне много слез, но скрытых, т. к. бедный Саша так радовался уехать из города, который стал ему противен после всего ужаса и горя, который мы пережили там» [7].

Панический отъезд венценосной пары был несколько театрален, так как все похоронные мероприятия, имевшие место в Петербурге при большом стечении народа, прошли без каких-либо происшествий. Лорис-Меликов быстро завершил зачистку исполнителей теракта: 3 марта взяли квартиру на Тележной улице и арестовали Г. Гельфман и Т. Михайлова; 10 марта на улице схватили С. Перовскую; 17 марта на своей квартире арестовали главного динамитчика Н. Кибальчича. По состоянию на 20 марта 1881 г. император располагал достоверной информацией о полном уничтожении сколько-нибудь дееспособной группы «Народной воли». Необъяснимая опасность исходила только от ненавистного дяди — великого князя Константина Николаевича.

В Гатчину в срочном порядке перебрасывались отборные воинские подразделения, полицейские команды. Город оцепили конные разъезды и патрули. Для прохода в Гатчинский дворец были введены специальные пропуска с фотографиями.

Удаленные из правительства лица спешно покидали Петербург — кто за границу, кто в свои родовые поместья. Некоторых опальных деятелей принял Крым. Военный министр Милютин переехал с семьей в свой любимый Симеиз; рядом, в Орианде, расположился великий князь Константин Николаевич. За границу, вслед за Лорис-Меликовым, уехал отставленный министр финансов Абаза.

Продемонстрированный новым императором отказ от всего наследия отца получил широкий отклик как в российской, так и в европейской прессе. Однако при всем радикализме в своем ревизионистском порыве Александр III все же соблюдал некоторую осторожность, которая очень походила на опаску, испытываемую от всякого незнакомого дела.