Читать книгу - "Четыре любви маршала Жукова. Любовь как бой - Валерия Орлова"

В июле 1908 года в соседнюю деревню Черная Грязь приехал Михаил Артемьевич Пилихин.

Михаил Пилихин, брат Устиньи, рос в бедности. В одиннадцать лет его отдали в скорняжную мастерскую на ученье, и через четыре года он стал мастером. Михаил был очень бережлив, почти жаден, и сумел за несколько лет скопить деньги и открыть свое небольшое дело. Он стал прекрасным мастером-меховщиком, поэтому у него всегда было много заказчиков, которых он обдирал немилосердно.

Однако в лености Пилихина обвинить было нельзя: он трудился добросовестно, не жалея себя. Михаил постепенно расширял мастерскую, довел число рабочих-скорняков до восьми человек и, кроме того, постоянно держал еще четырех мальчиков, которых старательно обучал. Как тех, так и других эксплуатировал беспощадно. Поэтому и сколотил состояние.

Вот этого человека Устинья и попросила об услуге. Она хотела, чтобы Михаил взял Егора в ученики и посвятил мальчика в тонкости своего дела. Брат согласился и тихим, проникновенным голосом приказал привести Егора к нему, а он там уж решит, брать или брать.

Позже Константин спросил у жены:

– А какие условия он предложил?

– Известно какие! – ответила Устинья. – Четыре с половиной года мальчиком, а потом будет мастером.

– Ну что ж, делать нечего, пусть едет…

Через два дня Егор с отцом пошли в деревню Черная Грязь. Подходя к дому Пилихиных, Константин сказал:

– Смотри, вон сидит на крыльце твой будущий хозяин. Когда подойдешь, поклонись и скажи: «Здравствуйте, Михаил Артемьевич».

– Нет, я скажу: «Здравствуйте, дядя Миша!» – возразил мальчик.

– Ты забудь, что он тебе доводится дядей. Он твой будущий хозяин, а богатые хозяева не любят бедных родственников. Это ты заруби себе на носу.

Подойдя к крыльцу, на котором, развалившись в плетеном кресле, сидел дядя Миша, Константин поздоровался и подтолкнул сына вперед. Не ответив на приветствие, не подав руки отцу, Пилихин повернулся к мальчику. Он поклонился и сказал:

– Здравствуйте, Михаил Артемьевич!

– Ну, здравствуй, молодец! Что, скорняком хочешь быть?

Егор промолчал.

– Ну что ж, дело скорняжное хорошее, но трудное, – протянул Михаил.

– Он трудностей не должен бояться, к труду привычен с малых лет, – произнес Константин.

– Грамоте обучен?

Константин показал похвальный лист Егора.

– Молодец! – похвалил дядя, а затем, повернув голову к двери, крикнул: – Эй, вы, оболтусы, идите сюда!

Из комнаты вышли сыновья Михаила, Александр и Николай, хорошо одетые и упитанные ребята, а затем и сама хозяйка.

– Вот, смотрите, башибузуки, как надо учиться, – громко произнес Михаил, показывая им похвальный лист, – а вы все на тройках катаетесь. – Обратившись наконец к отцу он сказал: – Ну что ж, пожалуй, я возьму к себе в ученье твоего сына. Парень он крепкий и, кажется, неглупый. Я здесь проживу несколько дней. Потом поеду в Москву, но с собой его взять не смогу. Через неделю едет брат жены Сергей, вот он и привезет его ко мне.

На том и расстались.

Егор обрадовался чрезвычайно тому, что сможет прожить в родном доме еще целую неделю.

– Ну, как вас встретил мой братец? – спросила Устинья.

– Известно, как нашего брата встречают хозяева, – со вздохом ответил Константин.

– А чайком не угостил?

– Даже не предложил нам сесть с дороги, – угрюмо произнес Константин. – Он сидел, а мы стояли, как солдаты. – И зло добавил: – Нужен нам его чай, мы с сынком сейчас пойдем в трактир и выпьем за свой трудовой пятачок.

Устинья горестно вздохнула, сунула сыну баранку, и Егор с отцом зашагали к трактиру…

Егор очень волновался перед поездкой в Москву. Страхи его одолевали всяческие. Боялся, что не справится, что опозорит не только себя, но и всю семью.

Отец, видя мучения сына, сказал:

– Ты, друг, это брось! Назад дороги все равно нет. Езжай и ни о плохом не думай. Все уж решено. Учись только и дядю слушай.

Вот и весь наказ.

Сборы в Москву были недолгими. Устинья завернула сыну с собой свежее белье, пару портянок и полотенце, дала на дорогу немного яиц да лепешек. Помолившись, присели по старинному русскому обычаю на лавку.

Провожать Егора должен был дядя Сергей.

– Ну, сынок, с Богом! – сказала Устинья и, не выдержав, горько заплакала, прижав сына к себе.

Глаза Константина тоже покраснели, будто он собирался расплакаться, но сдержался. Молча обнял Егора, похлопал по плечу и отвернулся.

До Черной Грязи Егор с матерью шли пешком. Раньше Егор здесь собирал ягода да грибы, а теперь вот неизвестно, вернется ли когда-нибудь сюда. Родные места вдруг стали ему неимоверно дороги. Захотелось еще раз обнять отца, взглянуть над дом, поболтать с Лешкой. Что теперь будет?

– Помнишь, как вот на этой полоске, около трех дубов, когда мы с тобой жали, я разрезал себе мизинец? – вдруг спросил Егор.

– Помню, сынок. Матери всегда помнят о том, что было с их детьми. Плохо поступают дети, когда они забывают своих матерей.

– Со мной, мать, этого не случится! – твердо произнес мальчик.

Внезапно начался дождь. Сначала он лишь накрапывал, затем ударил в полную силу. Егор и мать побежали к поезду.

Поезд медленно набирал ход. В вагоне было темно, лишь одна сальная свечка выхватывала из мрака угол. Деревья за окном и дома приобретали все более размытые очертания, по мере того как поезд разгонялся. Вагон был узким, пахло сыростью, и было прохладно.

Егор раньше никогда не ездил на поезде, даже железной дороги не видел. Огромный снаружи механизм, а внутри такой тесный и убогий, казалось, не принадлежал этому миру. Словно огромное фантастическое чудовище, поезд несся вперед, увозя мальчика в неведомые дали, от его родных, от его деревни…

Когда миновали станцию Балабоново, показались многоэтажные дома, подобных которым Егор тоже никогда не видел. Мальчик во все глаза смотрел на эти махины.

– Дядя, что это за город? – спросил Егор у пожилого мужчины, стоявшего у окна вагона.

– Это не город, паренек. Это нарофоминская ткацкая фабрика Саввы Морозова. На этой фабрике я проработал пятнадцать лет, – грустно сказал он, – а вот теперь не работаю.

– Почему? – спросил Егор.

– Долго рассказывать… здесь я похоронил жену и дочь.

– А кто такой Савва Морозов? – не мог скрыть любопытства Егор.

– Да вот такой предприниматель…

Мальчик видел, как побледнел пожилой человек и на минуту закрыл глаза:

– Каждый раз, проезжая мимо проклятой фабрики, не могу спокойно смотреть на это чудовище, поглотившее моих близких…