Читать книгу - "Приключения Конан Дойла - Рассел Миллер"

Среди тех, кто уговаривал его остаться, был Теккерей, который в качестве аргумента приводил Дойлу в пример журналистов-католиков из “Таймс”, которые не уволились, хотя газета не менее активно, чем “Панч”, нападала на папу. На что получил ответ: “Что допустимо в “Таймс”, недопустимо в “Панче”… они там монархического толка, а “Панч” республиканского”.

Уйдя из журнала, Ричард Дойл иллюстрировал книги Ч. Диккенса, Д. Раскина, У. Теккерея, а также рисовал акварели, и его романтические, волшебные эльфы и феи пользовались огромным успехом у викторианской публики. Дик был членом общества “Менестрели Мюррея”, куда входили известные художники, музыканты и писатели. Обычно они собирались в Кемпден-Хилл, в роскошном доме лондонского богача, покровителя искусств Артура Льюиса. Видимо, на одном из таких собраний Дик познакомился с красавицей Бланш Стэнли и страстно влюбился в нее. Но в 1851-м она вышла замуж за Дэвида Огилви, графа Эйрли, и сердце Ричарда было разбито. Он постоянно воспроизводил милый образ в своих иллюстрациях, в частности к роману “Ньюкомы” У. Теккерея. Ричард так и не смирился с этой потерей и не женился. Он скончался в 1883 году.

Братья Ричарда были не менее талантливы. Джеймс Уильям Эдмунд Дойл стал ученым. Он был длинный, сутулый, носил черную бороду и неизменно был погружен в размышления, за что получил прозвище Аббат. Джеймс был завсегдатаем политического салона в Холланд-хаус, где собирались виднейшие деятели того времени. Этот огромный дом в Кенсингтоне, принадлежащий Генри Фоксу, барону Холланду, в те годы служил своего рода штаб-квартирой интеллектуалов-реформаторов.

Человек по натуре скромный и застенчивый, Джеймс, однако, добился больших успехов: он был уважаемым историком, знатоком геральдики и при этом хорошим художником. Наиболее известны его живописное полотно “Литературный вечер у сэра Джошуа Рейнольдса”, а также цветные иллюстрации к его книге “Хроники Англии”. На протяжении тринадцати лет он работал над исследованием “Служилое дворянство Англии” и справочником Геральдической палаты, но в 1892 году умер, не успев довести свой труд до конца.

Генри Эдвард Дойл начал карьеру как художественный критик и живописец — ему доверили рисовать фрески Страшного суда в католическом храме в Ланкастере, — однако наибольшего признания добился, став директором Ирландской национальной галереи в Дублине. Его безупречный вкус, умение разглядеть талант, а заодно и заключать выгодные сделки сыграли огромную роль в подборе коллекции. Он покупал работы Дж. Беллини, А. Корреджо, Якоба ван Рейсдала и английских портретистов Дж. Рейнольдса и Т. Гейнсборо, прежде чем они стали высоко (во всех смыслах) цениться. При том что ежегодная дотация никогда не превышала тысячи фунтов, Генри сумел превратить Национальную галерею в превосходный музей, ничем не уступающий лучшим собраниям Европы. Три работы самого Г. Дойла включены в постоянную экспозицию — два портрета его друга кардинала Уайзмена и пастель, на которой изображен его отец, поражающий удивительным сходством с герцогом Веллингтоном. (В старости его нередко путали со знаменитым фельдмаршалом по прозвищу Железный герцог, а он радостно отвечал на приветствия публики, проезжая в экипаже по Гайд-парку.)

Джон Дойл умер в январе 1868 года. “Арт джорнал” посвятил ему большую статью, где помимо признания его таланта художника были и такие слова: “…он был истинным джентльменом”.

Чарльз Алтамонт Дойл родился 25 марта 1832 года. Не менее одаренный, чем братья, он, к сожалению, остался непонятым и неоцененным. Самый младший в семье, Чарльз, несомненно, испытывал неуверенность рядом со своими блестящими родственниками. Да и отец возлагал на него не слишком большие надежды. Джон Дойл состоял в переписке с премьер-министром и кроме соображений о том, как изменить общественную жизнь к лучшему, сообщал тому также и семейные новости.

В письме от 22 января 1842 года он замечает: “… хотя все пятеро моих сыновей обнаруживают склонность к искусству, лишь из троих старших может в этом смысле безусловно выйти толк”.

Чарльз дружил в основном с Аделаидой и Фрэнсисом, которые были ближе к нему по возрасту, и их ранняя смерть глубоко его потрясла. Впрочем, детство его было счастливым: он удил рыбу с друзьями на канале Паддингтон и в Темзе и очень любил животных. У него была своя собачка по прозвищу Принни и певчий дрозд; он мечтал об обезьянке, но, когда ее везли ему с Цейлона, бедняга сдохла.

Поскольку в художнические таланты Чарльза отец верил не сильно, то решил отправить сына на службу, и в семнадцать лет тот занял должность одного из трех помощников Роберта Матесона, управляющего делами ее величества в Эдинбурге, с ежегодной зарплатой в 180 фунтов. Он поселился в фешенебельном Новом городе в доме номер 8 по Скотланд-стрит, принадлежавшем Кэтрин Фоли. Кэтрин была вдова и, что немаловажно, католичка. Поначалу Чарльз был вполне счастлив в Эдинбурге, посылал домой веселые остроумные письма, разумеется с картинками, отмечая, что “шотландцы грубоваты, много пьют, но добры”, — не самое, надо признать, удачное общество для столь юного человека, к тому же творческого.

Летом 1850-го Чарльз, которому было тогда всего восемнадцать, удостоился немалой чести: поднять флаг на крыше дворца Холируд, официальной резиденции монархов в Шотландии, где располагалась и его контора. Это было во время визита королевы Виктории в Эдинбург.

Трудно точно определить обязанности Чарльза — это было нечто среднее между архитектором, инженером и секретарем. Некоторые биографы думают, что по его эскизам были созданы витражи в кафедральном соборе в Глазго, но документальных подтверждений этому нет. В основном он был занят чертежами, и, кажется, единственным свидетельством его работы в этом департаменте служат именно чертежи фонтана во дворе Холируда.

В июле 1855-го Чарльз обвенчался с семнадцатилетней дочерью своей домовладелицы в католическом соборе Святой Марии. Мэри Джозефин была хорошенькая миниатюрная блондинка с аккуратным пробором. Какое-то время она училась во Франции. Нельзя сказать, что ее мать Кэтрин Фоли полностью одобрила этот брак: девушка была очень молода, а Чарльз — всего лишь скромный государственный служащий; но, с другой стороны, он благородных кровей, ирландец и католик…

Кэтрин Фоли родилась в Килкенни в 1809 году, ее отец, Уильям Пэк, был бакалейщик и виноторговец. Она необычайно гордилась своим происхождением: Пэки, протестанты, уверяли, что их предки пришли в Ирландию вместе с Кромвелем, а один из Пэков, генерал сэр Дэнис Пэк, командовал Шотландской бригадой в битве при Ватерлоо. В XVII веке некий преподобный Ричард Пэк женился якобы на урожденной Перси, породнившись таким образом с Плантагенетами и герцогами Нортумберлендскими, но, впрочем, документально эти притязания Кэтрин на родство с семейством Перси не подкрепляются.

В Килкенни Кэтрин вместе с сестрой содержала пансион для девочек, а в 1835-м вышла замуж за доктора Уильяма Фоли, выпускника Тринити-колледжа в Дублине. Поскольку Фоли были убежденными католиками, Кэтрин пришлось сменить веру и принять католичество. Но в 1841-м ее муж скоропостижно скончался на тридцать третьем году жизни, оставив Кэтрин вдовой с двумя маленькими дочерьми. Она вернулась в Килкенни, где вновь открыла частную школу. Однако дела шли неважно, и в 1847 году Кэтрин приняла мужественное решение начать новую жизнь в Эдинбурге, в то время бурно разраставшемся: ирландские иммигранты искали здесь спасения от голода, постигшего их страну из-за неурожаев картофеля.