Читать книгу - "Тени Сталина - Владимир Логинов"

Аллилуевы с глазами Сталина

— Впервые я увидел Светлану в тридцатых годах. Она была маленькой девочкой, ей было… не помню, по-моему, она с двадцать шестого года… в общем, я помню ее еще маленькой девочкой.

— А ее воспоминания вы читали?

— Кое-что читал. Я поражаюсь, как это дочь так пишет!.. У меня нет слов!.. Если даже Василий пьяный был, надо ли было об этом писать?.. Дочке Иосифа Виссарионовича писать о своем брате так?.. Мне страшно не нравится все, что она пишет…

— Она пишет, что Сталин мучительно умирал. Это действительно правда или она это выдумала?

— Не могу сказать.

— Что его как бы наказывал Бог…

— Бог накажет ее! Бог ее накажет!. Я выбросил ее книжку и не мог читать. Дочь такого отца писать такие вещи не имеет права. По-моему, она все это придумала. Вот у этих Аллилуевых какая-то нервность в племени была.

— А почему у нее фамилия Аллилуева?

— Потом она уже приняла, после хрущевских событий она стала Аллилуевой. Так что о ней я…

— Это по матери?

— По матери, Надежде. А Надежду когда хоронили, это я помню. В ГУМе я жил, комната была наверху.

— В самом ГУМе?

— Там было общежитие. В это общежитие приезжали члены ЦИКа, тогда не «депутаты» назывались — члены ЦИК Союза. Это было чистенькое, хорошенькое общежитие, кубовая своя была — для чая, буфет недалеко… И как раз тело Аллилуевой было там размещено — в другом флигеле, точнее, в стороне — той, что ближе к Москве-реке.

— Для вас ясно, как она умерла? Много версий всяких!

— Да, всяких много. Я придерживаюсь той версии, что она сама с жизнью покончила. Они были у Ворошилова, и Сталин с ней как-то грубо обошелся. Она ушла и покончила с собой.

— Но у них наследственность была, у Аллилуевых, да? Шизофреническая, истерическая?

— Да, да.

— И Светлана в нее, вы считаете?

— Да, она от матери наследовала…

— Но вот сообщают, что она за границей выучила дочь, продала дом, вроде бы возвращалась в Москву, потом вернулась в Лондон и сейчас живет в приюте для бездомных…

— Она в Тбилиси из Чикаго приезжала. Ей квартиру дали, дачу дали.

— Это когда?

— Несколько лет тому назад. Года так бегут, что не замечаешь… Она приезжала, у нее квартира была хорошая. Даже рассказывают такой случай. Она была строгая очень, вызвала водопроводчика-слесаря к часу, а он пришел в два часа. Когда он пришел, позвонил, она сказала: «Я вас ждала целый час!» — и хлопнула дверью перед его носом. То есть здесь хотела подчеркнуть, что за границей точность, а у нас так… все безалаберно. И, конечно, о ее характере и отношении… Ну, она уехала.

— А вы с ней встречались?

— Нет, не встречался. Я не позвонил, после того как я прочитал… А раньше я с ней встречался. Она к нам иногда приезжала, бывало, сидели вместе за обеденным столом — но это все «в обществе». А один на один я с нею встретился в Ленинграде после смерти Сталина. Там есть ювелирный магазин на Невском, где-то около Садовой. Я в него вошел, а она там покупала серебряное колечко. Мы поздоровались, вышли вместе, поговорили. Я пригласил ее в кафе, заказали мороженое, шампанское. И разговаривали. Вот моя с ней последняя встреча была, после я ее вообще не видел. Потом она вскоре уехала. А дочь ее — странная. Это после смерти Сталина было, я шел напротив «Ударника», выходил на Москворецкий мост, чтобы через Спасские ворота зайти туда, где с Николаем Михайловичем работал. Зима была, как раз пятьдесят третий год, сразу после смерти Сталина. Иду — и вижу: ребята катаются на санках, и маленький ребенок лежит на животе на санях и смотрит. И вижу, на меня глядят глаза Сталина. Вот первое чувство было, когда я увидел этого ребенка. Я остановился как вкопанный. Стал смотреть, она смотрит на меня: выражение глаз как у Сталина. Я начал искать няню (забыл ее имя-отчество), увидел ее, она сидела здесь, подошел, она меня тоже увидела, встала, подошла. Я спросил: «Это Светланина дочь?» Она говорит: «Да». Вот так, в глазах внучки вдруг… я вижу глаза Сталина. Поразительно! Ей пять-шесть лет было тогда. Ее звали, по-моему, Катя. Катя с матерью не поехала; по-моему, здесь осталась (это она, Аллилуева, давала образование той дочери, что в Америке родилась). А Катя осталась в семье Ждановых, поскольку Светлана была за Юрием Ждановым замужем, это Юрия Жданова дочка.

— В конце шестидесятых годов я учился в Ростовском университете, там ректором Юрий Андреевич Жданов был…

— Вот-вот, Юрий Жданов. Сын Андрея Александровича. Я, между прочим, возил его несколько раз, когда в Манеже шофером работал. В 1934 году. У нас тогда курсы на Варварке были, шоферская школа. Вот Катя и есть Юрина дочка.

— С глазами Сталина!

— Да! Шел я, ни о чем не думая. Только что упал первый снег. Иду по протоптанной дорожке, и вдруг меня останавливают глаза Сталина! Я очнулся, встряхнул голову и тут же сообразил — ведь Светлана тогда в доме правительства жила…

«Неучтенный» родственник

— А с Василием вы были знакомы?

— Конечно, только у меня с ним связи меньше было.

Он иногда приезжал к нам, мы хорошо сидели, разговаривали. Но он был гораздо младше нас, и, естественно, общих интересов у нас было не много. Он часто бывал на нашей даче в Кунцеве, это был дом, где отец жил постоянно и куда приезжал Сталин.

— Значит, вы всех родственников Сталина знаете хорошо?

— Насчет родственников я вот что скажу. У Сталина был всего лишь один настоящий родственник — Гвелесиани. Директор винного завода. Он жил в Колобовском переулке. И вот у него мать умерла. Ну мы, конечно, все на похоронах были, похоронили и приехали к нему домой на поминки. Нас всего тринадцать или четырнадцать человек было, не помню точно. Мы все сидели за столом, поминали покойницу и все друг друга знали, кроме одного человека, которого никто не знал. Он просидел почти до самого конца, а когда ушел, мы стали выяснять, кто его привел. Оказалось, что никто его не приводил, и выяснилось, что а то был совершенно посторонний человек. И никто не мог взять себе в голову, каким это образом некий посторонний «неучтенный» родственник оказался на поминках и сидел до конца.

Отец

— Двое дядей было у меня. Васо — брат моего отца — литературу преподавал, он вообще-то литератором был, дотом заместителем редактора в «Коммунисте», это наша центральная газета в Грузии была. И второй дядя — муж моей тети, сестры моей матери, тот литературовед был, переводчик, кстати, первый перевод произведений Ленина «а грузинский язык он делал. Васо часто приезжал на сессию Верховного Совета, и Сталин его принимал. Они бы вали у него с отцом вдвоем — втроем сидели. Берия старался всегда втиснуться, он не любил, чтобы Сталин с кем-то без него встречался. Берия все старался отвести от Сталина людей близких, особенно из Грузии. Такая уж демоническая личность была.