Читать книгу - "Елена Глинская. Власть и любовь. Книга 1 - Александр Михайлович Козлов"

осознать неизбежность сказанного, — князей Юрия Дмитровского и Андрея Старицкого, братьев моих младших, лишаю права иметь наследников по мужской линии, дабы не было распрей в государстве нашем.

По Грановитой палате пробежал ропот. Некоторые бояре опустили глаза, другие, наоборот, впились взглядами в побледневших князей.

— Запрещаю братьям моим вступать в брак без моего письменного дозволения, каковое не было и не будет дано. Удельные земли князей Юрия и Андрея после их кончины переходят в казну великокняжескую, — голос душеприказчика звучал непреклонно.

Юрий еще сильнее стиснул зубы от гнева, а Андрей ошарашенным взглядом уставился перед собой, будто не понимая, что происходит.

— И наконец, всем боярам и воеводам повелеваю не содействовать братьям моим в поисках невест и заключении браков. Сей запрет есть необходимость для сохранения целостности державы нашей, дабы не дробить земли русской и не давать повода к междоусобицам, — торжественно закончил митрополит Даниил чтение завещания.

Эти слова, сказанные с пастырской заботой, не смогли смягчить удар для опальных братьев. Их уделы, хотя и сохранялись за ними, но без права передачи наследникам, превращались в жалкую милостыню от великого князя. Сами они становились зависимыми князьями без всякой надежды на будущее. Братья покойного великого князя по его же собственной воле оказались в унизительном положении, лишенные права наследования и возможности продолжать свой род.

Первым не выдержал Юрий Дмитровский. С лицом, искаженным злобой, он вскочил со скамьи.

— Неужто дорогой наш братец лишил нас всего: жизни, имени — всего! — в его голосе клокотала ярость, перемешанная с горечью.

Андрей Старицкий сидел молча, сжимая кулаки так крепко, что костяшки пальцев побелели; в его глазах читались одновременно и отчаяние, и решимость.

— Не праведно сие решение! — сплюнул князь Юрий Иванович. — Он отнял у нас право мужеское! Право на семью, на рода продолжение! За что нам такое?

В тишине повисла тяжелая пауза. Все понимали: Василий III, стремясь к укреплению великокняжеской власти, видел угрозу в своих кровных братьях. Удельные князья, потомки Рюриковичей, всегда оставались костью в горле у московского престола. Однако цена, которую пришлось заплатить, оказалась слишком высокой.

— Что ж нам теперь делать? — рявкнул Юрий Дмитровский, глядя на брата с надеждой. — Покориться? Смирить душу с участью скопцов?

— Нет, брат, мы не скопцы, — ответил Андрей глухим голосом, в котором прозвучала угроза. — Мы — князья. И у нас есть право: на наследие, на жизнь.

Взгляд Андрея Старицкого метнул искры ледяной ненависти в сторону Елены Глинской. Этот взгляд, полный неприкрытой злобы, обжег великую княгиню, заставив ее сердце болезненно сжаться. Холодная волна прокатилась по ее груди, оставив после себя ощущение неминуемой беды.

Елена оставалась спокойной, даже сделала вид, что не заметила этого уничижительного взгляда. В ее глазах не отразилось ни тени страха, а только осознание надвигающейся бури и понимание, что каждый вдох теперь может стать последним. Она четко осознала, как хрупка власть в руках слабой женщины и как много врагов мечтают ее свергнуть. Но за этой внешней хрупкостью скрывалась стальная воля матери, готовой пойти на самые решительные меры ради будущего, которое она видела для себя и своего сына Иоанна.

Михаил Глинский угрожающей тенью застыл рядом. В каждом его движении, в каждой складке сурового лица читалась готовность в любой момент заслонить ее от надвигающейся опасности, принять на себя удар и уберечь от предательства. Его любовь к ней, как к источнику своего могущества, была всепоглощающей, готовой на самые немыслимые жертвы.

Князь Семен Бельский, словно застигнутый на месте преступления, поспешил отвести взгляд в сторону. В его опущенных глазах и нервном движении пальцев читалась трусливая надежда скрыть свои истинные, меркантильные намерения, утаить опасную игру, которую он вел за спинами других.

Старый боярин Василий Шуйский, напротив, не отрывал взгляда от этой напряженной сцены. В его глазах, обычно холодных и расчетливых, сейчас плясал зловещий огонек. Как хищник, предвкушающий победу над раненой добычей, он радовался хаосу, который собирался вокруг, надеясь извлечь из него выгоду.

После того как слова завещания отзвучали под сводами Грановитой палаты, митрополит Даниил, очевидно изнемогший, объявил о начале священного обряда приведения к присяге трехлетнего Иоанна.

Маленький княжич, словно оторванный от земли ангел, стоял на возвышении, еще не понимая всей тяжести возложенной на него ноши. Вокруг него один за другим преклоняли колени бояре и вельможи — гордые, властные люди, от которых теперь зависела судьба всей державы. Они клялись в верности ребенку, но в их сердцах зрели честолюбивые замыслы и стремление к господству, готовые при первом удобном случае вырваться наружу и погрузить страну в хаос. И только маленький Иоанн, с широко раскрытыми от страха глазами, не догадывался, что вокруг него уже закручиваются интриги и зреет предательство. Его детство было отравлено борьбой за власть, и ему еще только предстояло узнать о самых темных сторонах человеческой натуры.

В палате, как в могильном склепе, снова воцарилась тяжелая тишина. Она давила на плечи, словно каменная плита, и резала слух зловещим безмолвием. Все, кто сейчас здесь находился, нутром чувствовали: зачитанное завещание — еще не финал, а только пролог к грядущей буре, первый акт в жестокой драме за обладание властью, за право решать судьбу Московского великокняжества.

Впереди их всех ожидали запутанные интриги и коварные заговоры, подлые предательства и кровавые столкновения, способные запятнать историю багряным цветом. Хрупкое равновесие сил висело на волоске, готовое рухнуть в хаосе междоусобиц. Однако каждый из упомянутых в завещании был готов пойти на все, чтобы склонить чашу весов в свою пользу и заполучить лакомый кусок власти.

В спертом воздухе витало напряжение, как перед грозой. Искры ненависти и амбиций, животного страха и неутолимой жажды власти, подобно рою светлячков, метались вокруг, предвещая скорый пожар — огонь, который, разгораясь, поглотит все на своем пути, оставив после себя лишь пепел и руины.

Судьба державы зависела от решения каждого из правопреемников, оглашенных в завещании Василия III, и эта ноша давила на них с непомерной силой.

Глава 2

Глинская, литовская кровь,

Москва не дарует ей любовь.

Бояре только зубы точат,

Русь они совсем заморочат.

На трон сей женка не годна,

Державу ждет, лютая, беда!

Всего месяц минул с той поры, как в народе вспыхнуло возмущение из-за скоропостижной смерти великого князя Василия III Иоанновича. Эта потеря болезненно пронзила сердца подданных, пробуждая в них страхи и тревогу за судьбу государства, которое оказалось в руках молодой вдовы и матери-регентши малолетнего правителя. Беспокойство охватило умы людей,