Читать книгу - "Позывные услышаны - Рафаэль Михайлович Михайлов"

Сильва возразила:

— Раз попались — выкручиваться нечего. Врут только трусы и жулики.

Ее прямолинейность в классе знали. Если приходила с невыученным уроком, что бывало редко, тянула руку и объявляла сразу, не дожидаясь, пока спросят. Мишку это злило, и он не то всерьез, не то в шутку предложил отказываться по очереди. Сильва его «подколола»:

— Если все врать начнут, и я по очереди должна?

Она участвовала во всех Мишкиных и Алкиных затеях, но дружбу понимала по-своему.

Постоянным ее увлечением был спорт. В семье после кукол и кубиков традиционными подарками девочке стали коньки и лыжи. В пятом и шестом она пристрастилась к волейболу. Долго просиживала в спортивном зале, наблюдая за игрой школьных команд, пока учитель по физкультуре, который почему-то звал ее шутливо Васькой, не предложил:

— А ну, Васек, стань на минутку к сетке, замени Морковкина.

Через полгода она вошла в сборную школы.

Позади уже много ответственных встреч: с соседними школами, сборной роно, командой трудрезервов. Играла с азартом, брала «невозможные» мячи и жутко краснела, если ей аплодировали. Одного она избегала — мешать партнеру, перехватывать летящий на него мяч. И когда команда обсуждала Морковкина, который в решающем матче со сборной района метался у сетки, забывая о «пасах» и товарищах, Сильва откровенно сказала:

— Работать с мячом ты можешь, с друзьями — нет. Тебе нужно играть с дошколятами в «стеночку», там каждый за себя отвечает.

Отряд их прозвали «дюжина ребусов». Никто не знал, чем они удивят школу наутро. Сильву избрали физоргом, и все знаменитые спортсмены тридцать первого года смотрели на учеников с классных стен. Мишка Хант по ночам монтировал стенновки, составлял замысловатые графики успеваемости, которые никто не понимал, и сочинял на всех эпиграммы. Майя считалась у них пламенным оратором, Алла — худруком классных вечеров, Володя Стогов — консультантом военных игр, а серьезный, старательный Юра Будыко принес в класс две пары шахматных часов и страшно огорчился, что ему не зачли на уроке физкультуры дебют Нимцовича вместо перекладины.

Их общим кумиром стали книги.

Классный руководитель Варвара Ивановна Бахирева, сама преподававшая литературу в старших классах, с трудом сохраняла невозмутимость под градом вопросов, которые сыпались на нее во время воспитательского часа.

— Это правда, — интересовалась Алла, — что Пушкина застрелил на дуэли сам царь?

— Как вы думаете, Варвара Ивановна, — глубокомысленно вопрошала Мура Шакеева, которая внешним видом смахивала на мальчишку, — имеет право пионерка полюбить французского дворянина д’Артаньяна или не имеет?

И, вместо того чтобы отчитывать их за то, что берутся за книги не по возрасту, учительница обсуждала с ними проблемы французского дворянства и первой детской любви.

Сделав уроки, Сильва забиралась с ногами на диван и едва умещалась между стопками нанесенных книг. Мать как-то застала ее за книгой плачущей. К ужину она вдруг выбегала со словами героя Сервантеса:

— «У страха глаза велики — лев может показаться тебе даже больше половины Земли!» Я бы хотела быть такой же смелой, как Дон Кихот Ламанчский.

— И такой, же фантазеркой? — слегка охлаждала ее Сальма Ивановна.

— Мама, ты сама говорила, что без фантазии не было бы революции. Говорила?

— Это я не говорила, — улыбалась Сальма Ивановна. — Это говорили другие люди. Но, в общем, верно.

Восхищенная краснозвездным гайдаровским всадником, который спас Димку от побоев дезертира, она подкараулила до уроков Аллу и торжественно вручила ей справку, наподобие той, что красноармейцы выдали Жигану: «Есть она, Алка, не шантрапа и не шарлыган, а элемент, на факте доказавший свою революционность, а потому оказывать ей, Алке, содействие в пении советских песен по всем станциям, поездам и эшелонам».

— Да не буду я ходить с песнями по станциям, — перепугалась Алка, — ты что, заболела?

— Может, и будешь, — смеялась Сильва. — Придет время — и будешь. А пока учи революционные песни вместо своего «самовара» и держись за мою справку.

В отряде появилась вожатая Леля Пигарева. Была она маленького роста, очень энергично говорила и сразу успокоила ребят, заявив, что с ее приходом пионерская жизнь у них забьет ключом. В очередной стенновке Миша Хант разразился двустишьем: «Мы все думаем о чем? Как бы нам забить ключом!». Вожатая ничем не высказала неудовольствия, только спросила Мишу: «Почему вы в стенгазете не даете бой двоечникам?» — «А у нас нет двоечников», — удивился Миша.

«Нет, но могут появиться», — веско разъяснила Леля.

Подобрав на полу «гайдаровскую» справку, выяснила у Аллы, кто писал. Отозвала Сильву на перемене в сторонку, мягко сказала:

— Надо уважать свой родной язык, Воскова. — Показала бумажку. — Шантрапа, шарлыган… И это — о своем товарище?

— Это шутка, — Сильва удивилась. — Я использовала текст Аркадия Гайдара.

Не удержалась, съязвила:

— Вы его проходили?

Леля стала бурой.

— Я учусь в пединституте. И учти на будущее — цитаты берут в кавычки.

Леля и предложила на отрядном вечере разыграть в лицах новую сказку поэта Маршака «Багаж». Переглянулись: что они — октябрята? Но… Стали готовиться. Правда, втайне. Верховодила, конечно, Алка. На спектакль пришли некоторые учителя и завуч. Вначале со сцены звучало знакомое: «Дама сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж, картину, корзину, картонку и маленькую…»

Тут-то хор голосов и выкликнул: «Кни-жон-ку!».

А потом они начали рассказывать, как даме вместо маленькой книжечки стали выдавать большие, и в них жили, страдали и боролись их любимые герои, которых дама очень боялась… Неделю над этими стихами бился Мишка Хант и бригада его стенгазетчиков:

Индеец Джо скрипнул ногой,

А барыня подняла вой:

— Разбойники! Воры! Уроды!

Том Сойер — не той породы.

И Гек, его друг, мне не друг,

Возьмите себе этих двух…

Я с детства играла в фанты,

А вы — в капитана Гранта???

Вожатая демонстративно вышла из зала. Наутро она попросила Бахиреву наказать заводил.

— Да ведь они выступали всем классом, — удивилась учительница.

Леля снисходительно улыбнулась.

— Вас плохо информируют, Варвара Ивановна. В классе нашелся правильный пионер. Тараньев Эдик. Он помог мне.

— А в чем, собственно, ребята виноваты? — раздумчиво спросила Бахирева. — Ну, выросли наши дети чуть быстрее, чем мы расписали по программе. Зато они очень тонко подхватили идею Маршака, разоблачили маршаковскую барыню на примере своих любимых героев. И они доказали нам, что герои их умны, бесстрашны и революционно настроены.

— Это индеец Джо и Том Сойер — революционно настроены? — съехидничала вожатая. — А одна девица из выступавших сочиняет рискованные справки от имени товарища Гайдара… Нет, такие для подвига не подойдут.

— Вы еще очень молоды, Леля, — Бахирева даже растерялась. — Как вы