Читать книгу - "Тамплиеры. История ордена рыцарей-храмовников - Чарльз Эддисон"

XVII. О том, чтобы по окончании всенощной соблюдалась тишина

Итак, когда кончится всенощная, следует идти на улицу. Братьям же, идущим со всенощной, пусть не будет позволено обращаться ко всем, если только кто не будет вынужден необходимостью; то же, что он захочет сказать своему оруженосцу, пусть говорит тихо. Но так как возможно, что в то время, как вы идете со всенощной, возникнет величайшая необходимость обсудить военное дело, или состояние нашего ордена, и так как оказалось, что дня вам для этого не хватило, то надлежит говорить либо самому магистру с некой частью братьев, либо тому, кому временно дана магистерская власть. Так нам приказано поступать. К тому же сказано: во многословии не избежать греха, и в другом месте. Жизнь и смерть зависят от языка. Во время же этого разговора мы вообще запрещаем балагурство, празднословие и шутки; а когда вы отходите ко сну, также приказываем со смирением и благоговением чистоты читать молитву Господню, если кто-нибудь скажет что-либо глупое.

XVIII. О том, чтобы уставшие не вставали к утрене

Уставшим же воинам мы предписываем вставать на утреню не так, как вам было объявлено, но пусть они отдыхают с разрешения магистра или того, кому это будет поручено магистром, и тринадцать раз пропоют установленные молитвы так, чтобы разум был согласен с устами, согласно следующим словам Пророка: «Пойте Господеви разумно и другим; Пред очами ангелов воспою Тебе». Это мы вам единодушно предписываем. Сие же да будет всегда на усмотрение магистра.

<…>

XX. О качестве и виде одежды

<…> Всем воинам, давшим обет, мы предписываем белые одежды и летом, и, если только можно, зимой, так как те, кто оставил темную жизнь позади, должны через чистую и светлую жизнь вернуться к своему Творцу. Ибо что есть белизна, как не нетронутая чистота, это чистота, спокойствие духа, здоровье тела. Если какой воин не сохранит чистоту, то не сможет он ни вечного покоя достигнуть, ни Бога увидеть, по свидетельству апостола Павла: «Мир имейте со всеми и чистоту, без которой никто не увидит Господа». <…>

XXI. О том, чтобы слуги не имели белых, то есть светлых, одеяний

<…> Пусть постоянно носят они черное: но если таковые одеяния они не смогут найти, то пусть носят то, что можно найти в той провинции, где они проживают, или одноцветное, что сравнительно дешевле, а именно бурое.

<…>

XXIII. О том, чтобы пользовались шерстью агнцев

Предписываем общим указом, чтобы ни один постоянный брат никогда не имел меховой одежды или одеял, сделанных не из овечьего или бараньего меха.

<…>

XXV. О том, чтобы тот, кто желает лучшее, получал худшее

Если какой постоянный брат в силу должности или из чувства гордыни возжелает красивого или лучшего, пусть за такое желание он непременно получит самое дешевое.

<…>

XXX. О числе коней и оруженосцев

Каждому из ваших воинов позволено иметь трех коней, так как великая бедность Божественного ордена Храма Соломона не позволяет сейчас иметь больше, если только не с позволения магистра.

XXXI. О том, чтобы никто не бил верного оруженосца

По той же причине каждому воину разрешаем иметь лишь одного оруженосца. Но если верен и почтителен будет этот оруженосец по отношению к воину, не позволено последнему бить его, даже если тот в чем-либо провинится.

XXXII. О том, как должно принимать рыцарей на временную службу

Всем воинам, желающим с чистым сердцем до определенного срока служить Иисусу Христу в том же ордене, мы приказываем честно покупать и коней, которые им необходимы в ежедневных трудах, и оружие, и то, что им вообще будет необходимо. Затем же, сохраняя интересы обеих сторон, мы приказали хорошо и по достоинствам оценивать коней. Итак, пусть цена значится в записи, чтобы ее не забыть; и то, что воину, или его коням, или его оруженосцу будет необходимо, включая и сбрую коней, пусть из братской любви будет оплачено из средств ордена, учитывая возможности ордена. Если между тем воин потеряет своих коней во время какого-нибудь события, связанного со службой, то магистр, учитывая возможности ордена, пусть даст других. Когда же подойдет срок возвращения на родину, пусть воин ради божественной любви половину пожертвует, другую же, если захочет, возьмет из братской общины.

XXXIII. О том, чтобы никто не поступал по собственному желанию

<…> Следует же так соблюдать его, чтобы, когда что-либо будет приказано магистром, тут же это было исполнено без промедления. <…> Ведь о таковых Сама Истина сказала: От слуха ушей подчинился мне меня.

<…>

XXXV. О том, позволено ли кому ходить одному

<…> В войске же, после того как они приняты на временную службу, пусть ни один воин, или оруженосец, или кто другой, не входит в чужую палатку ни для того, чтобы увидеть помещение других воинов, ни для того, чтобы с кем-нибудь поговорить, без приказа, как сказано было выше. Итак, мы подтверждаем решением, чтобы в этом ордене, учрежденном свыше, никто не воевал и не отдыхал по собственному желанию. Но согласно воле магистра, пусть всегда поступает так, чтобы всегда подражать Господу, который говорит: «Я пришел исполнить не Мою волю, но Того, Кто Меня послал».

<…>

XXXVII. Об уздечках и шпорах

Мы не хотим, чтобы хоть какое-либо золото или серебро, которое является частной собственностью, появлялось на уздечках, нагрудниках и шпорах, и да не будет сие позволено ни одному постоянному брату. Если же из-за привязанности будет сохранено старое снаряжение, золото и серебро следует закрасить так, чтобы блестящий цвет не казался другим проявлением надменности. Если же таким окажется новое снаряжение, пусть магистр делает с таковыми то, что посчитает нужным.

<…>

XLI. О чтении писем

Да не будет позволено никоим образом никакому брату от родителей своих, ни от кого другого ни получать, ни, в свою очередь, посылать письма без позволения магистра или попечителя. После же того, как брат получит позволение, пусть письмо будет прочитано в присутствии магистра, если тому это будет угодно. Если же от родителей ему будет что-либо прислано, пусть не смеет брать это прежде, чем об этом будет сообщено магистру. Эта статья не касается магистра и попечителей ордена.

XLII. О беседе о собственных грехах

Так как всякое праздное слово признано рождающим грех, то что скажут грешники о собственных грехах, пав пред суровым судьей? Верно указывает пророк, что если от хороших речей следует воздерживаться ради молчания, то тем более следует избегать дурных слов из-за наказания за грех. Итак, мы проклинаем и со гневом запрещаем, чтобы какой-нибудь постоянный брат дерзнет вспоминать с братом своим или кем-либо другим те, лучше всего сказать, глупости, которые он в неумеренном количестве произносил в миру во время военной службы, и услаждения плоти с ничтожнейшими женщинами; и если вдруг услышит, что кто-то говорит такое, то пусть заставит его замолчать, или же пусть как можно скорее послушной стопой идет оттуда и не отдает предателю драгоценный елей своего сердца.