Читать книгу - "Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен… - Сергей Глезеров"

Этот исторический эпизод в Великом Новгороде по сей день воспринимают достаточно болезненно. Ведь речь шла ни много ни мало – о предательстве православной веры! И это обстоятельство послужило поводом для похода Москвы против Новгорода, что закончилось в конечном итоге присоединением новгородских земель к Московскому царству.

Впрочем, все это было только поводом: настоящей причиной, как считают историки, была централизация Русского государства, и независимый Великий Новгород, собравший вокруг себя огромные территории, уже не устраивал Москву.

Впрочем, на этот процесс есть две точки зрения: одна, условно говоря, – новгородская; другая – московская. Историк Юрий Алексеев отмечал, что корни желания новгородцев обособиться от остальной Руси лежали в глубинах русской истории, прежде всего, в том, что с Новгорода начинается сознательное отношение к русской истории.

«Именно сюда пришел Рюрик, здесь зародилась русская государственность, – указывал Юрий Алексеев. – Ярослав Мудрый дал новгородцам грамоту – какую точно, неизвестно, – но в ней говорилось об особых правах Новгорода. С тех пор новгородцам и было свойственно стремление к самостийности. В Новгороде был обычай приглашать к себе князей, чего на Руси больше нигде не было. И если князь им не нравился, его прогоняли.

Нет смысла их в этом осуждать, требуется просто понимать суть вещей. А она коренится в особых условиях новгородской жизни – огромных пространствах, находившихся под властью Великого Новгорода. От Ильменя до Северного Ледовитого океана, от Ильменя до Северного Урала. Больше, чем территория всей остальной Руси. Холодный климат и очень большие богатства. А богатства, знаете, развращают. И не только человека – всю страну…

Новгородцы жили на мехах. Пушнина потоком шла из Новгорода в Европу. Огромные лесные пространства, покрывавшие новгородскую территорию, давали неисчислимые возможности для обогащения новгородского боярства… Иногда можно услышать, мол, «Новгород – родина русской демократии», «Новгород – Русская Флоренция»… Да ничего подобного! Это отсталая архаическая республика, если ее вообще можно назвать республикой. Вече кричало, что хотело, а фактически им руководили бояре. Тем, кто с ними не соглашались, приходилось плохо… Понимания общности русских интересов у новгородцев не было никакого. Они жили по принципу: „Где святая София – там и Новгород“».

Как бы то ни было, но новгородская аристократия пыталась сохранить и обеспечить независимость новгородского государства. Новгород успешно боролся с армиями Михаила Тверского и Дмитрия Донского, в период братоубийственной междоусобной войны в начале XV века принял у себя и укрыл ее организатора и вдохновителя Дмитрия Юрьевича Шемяку.

Именно Шемяка в момент краткого восшествия на московский престол в 1446 году велел выколоть Василию II глаза, после чего тот получил прозвание «Темный». Правда, тут действовал принцип «око за око, зуб за зуб»: тремя годами ранее Василий II сам повелел ослепить родного брата Шемяки – Василия Юрьевича.

В 1456 году Василий II отправил войска на Новгород. Сражения между новгородцами и московским войском шли с переменным успехом, в конце концов на помощь Москве пришли татары, которые разгромили новгородское войско. За мечом державной Москвы, как образно отмечал историк Александр Зимин, отчетливо маячила татарская сабля…

Итогом противостояния стал заключенный в 1456 году Яжелбицкий мир между Москвой и Новгородом, но он не стал полной победой Москвы. На время установилось хрупкое равновесие.

Но к междоусобицам было не привыкать – дело привычное. При этом враждующие стороны оставались людьми православными, сохраняли верность вере. Духовная измена воспринималась как едва ли не самое страшное преступление. Поэтому, когда в Москве обвинили Новгород в том, что он нарушил ранее подписанное с ней соглашение и призвал на княжение великого князя Казимира, государя католической Литвы, это расценили как тяжелейшую измену.

Москва вообще очень болезненно относилась к новгородским «западникам», их непривычному опыту вечевого народовластия и тесным контактам с католиками.

В Новгороде действительно началось брожение, как отмечает новгородский историк Сергей Трояновский, связанное «с желанием отложиться от назойливой опеки московского великого князя». Во главе этого движения встали вдова посадника Исака Марфа Борецкая и ее сын посадник Дмитрий. По словам летописца, они заявляли на вече: «Вольные мы люди – Великий Новгород, а московский князь великий многие обиды и неправды над нами чинит. А хотим за короля польского и великого князя литовского Казимира!»

«В московском летописании эта ситуация подается крайне тенденциозно, – отмечает историк Сергей Трояновский, – и новгородцам приписывается желание перейти в католическую веру. Вряд ли это было на самом деле так, тем более что из кандидатур на княжеский стол новгородцы отдали предпочтение бывшему киевскому князю Михаилу Олельковичу – он хоть и был вассалом Казимира, но оставался православным».