Читать книгу - "Повседневная жизнь старообрядцев - Кирилл Кожурин"

Развитие старообрядчества в Российской империи всегда находилось под пристальным вниманием правительства. Как отмечает Е.М. Юхименко, «не будет преувеличением сказать, что внешняя история старообрядчества напрямую зависела от политики правительства. Какой бы старообрядческий центр мы ни взяли, его история будет определяться не его собственной внутренней эволюцией, а исключительно характером правительственных постановлений»^[117].

От политики правительства зависело и социальное положение отдельных старообрядцев в Российской империи. Лишённые возможности занимать государственные должности, старообрядцы в массе своей оставались крестьянами, и большее, на что могли рассчитывать «выбившиеся в люди» — это запись в купеческое сословие. Так возник феномен старообрядческих купцов-«миллионщиков». Но для купечества гражданские и имущественные вопросы были крайне важны, и потому оно особенно остро ощущало своё бесправное положение. Давление государства заставляло купцов переходить из наиболее притесняемого беспоповского согласия в поповское, а впоследствии — в единоверие или прямо в господствующую церковь.

В 1723 году Синод издал указ о запрещении «раскольникам строить скитов себе и пустынек». Усердные епископы начали разорять старообрядческие скиты. Следствием явилась новая волна самосожжений, прокатившаяся по всей России. Обыкновенно самосожжение происходило так. Узнав о том, что правительство открыло их местожительство и посылает для «увещаний» воинскую команду во главе с «православным» священником и каким-либо офицером, народ собирался в часовне, моленной или просто в огромной избе, натаскивал туда соломы, сена, хвороста, берёсты, расставлял бочки со смолой, насыпал порох. Едва показывалась воинская команда, как все собирались в дом и заколачивали накрепко окна и двери. Начиналась общая молитва. Отряд высылал парламентёра для переговоров. Народ просил, чтобы их оставили в покое и ушли, что они новой церкви всё равно признать не могут, и грозились сжечься. Если отряд уходил, то люди расходились по домам и оставались в живых. Когда же войска начинали осаду и шли в атаку, то поднимались клубы дыма, пламя освещало всё вокруг, раздавались крики и стоны горящих. В этот момент солдаты от жары отступали, никого не сумев спасти, и через некоторое время на месте пожарища оставались лишь обгоревшие кости десятков, а то и сотен людей. Эта картина повторялась практически неизменно в различных частях России.

Наконец, духовенство господствующей церкви начало заставлять старообрядцев ежегодно у них исповедоваться и причащаться и всеми мерами принуждало обращаться в свою веру. О не бывавших на исповеди священники были обязаны доносить в вышестоящие инстанции. Тогда народ, отстаивая свою веру, бросал родные места и всё своё имущество и либо убегал в непроходимые леса, либо переселялся за границу.

Краткие царствования Екатерины I и Петра II не внесли ничего нового в борьбу за веру. В царствование же Анны Иоанновны (1730–1740) положение староверов ещё более ухудшилось. И без того огромные налоги были удвоены и беспощадно выколачивались из народа. Началось повальное бегство староверов за границу. Однако правительство и там не оставляло староверов в покое. В 1735 году по именному повелению Анны Иоанновны пять армейских полков под командованием полковника Я.Г. Сытина окружили Ветковские слободы (в Польше) и увели в Россию 14 тысяч человек, осуществив первую так называемую «выгонку» Ветки — одного из крупнейших духовных центров старообрядчества. Начальствовавший тогда на Ветке священноинок Иов был сослан в Иверский Валдайский монастырь, где и скончался. Погибли многие древние иконы и уникальное собрание книг Лаврентьевского монастыря. Однако через пять лет старообрядцы вновь густо населяют Ветку, строят сначала часовню, а затем новый большой храм. В скором времени здесь образовался и монастырь, в котором было до 1200 иноков. (Вторая «выгонка» Ветки последовала уже при императрице Екатерине II в 1764 году, когда генерал-майор Маслов угнал на поселение в Сибирь почти 20 тысяч жителей.)

При императрице Елизавете Петровне (1741–1761), любившей всевозможные богомолья, количество духовенства необычайно возросло, и вместе с тем оно образовало новое замкнутое сословие, куда почти закрыт был доступ для представителей других сословий. Для борьбы со староверием появились и особые «миссионеры», принесшие немало зла. Само это слово, по свидетельствам современников, вызывало у староверов неописуемый ужас. Хотя в новое царствование никаких новых указов издано не было (кроме направленных против самосожжений), положение старообрядцев по-прежнему оставалось тяжёлым и даже ещё более ухудшилось из-за усиления крепостной зависимости. Продолжались самосожжения, продолжались побеги главным образом в Сибирь. При этом число старообрядцев не уменьшалось.

В царствования Петра III (1761–1762) и Екатерины II (1762–1796) правительственная политика меняется. Устрашённое невероятным упорством сжигающихся, правительство начинает отмену прежних жестоких гонений, не достигших намеченной цели. Это внесло некоторое облегчение в жизнь староверов, хотя свободы вероисповедания они всё же не получили. Такие уступки старообрядчеству отчасти объясняются тем, что правительство в это время стало обращать больше внимания на внутреннюю экономическую жизнь государства и решило, в том числе, заселить богатые, но пустынные окраины — Новороссию, Нижнее Поволжье и Сибирь. Для этой цели начали приглашать иностранных колонистов (в основном немцев), предоставляя им значительные льготы. Вспомнили и про коренных русских людей — старообрядцев, разогнанных жестокими гонениями по всей России и загнанных за границу.