Читать книгу - "Я дрался за Украину - Антон Василенко"

П.Ф. — Родился я в 1926 году, 24 мая, здесь, в Нижнем Березове (сейчас Косовского района Ивано-Франковской области — прим. А.И.). Моя мама звалась Мария, а папа Андрей. Еще у меня был брат Василий 1927 года и сестра Анна 1922 года. Папа в 1927 году поехал в Канаду и уже не возвращался, там его и война застала, там он и жил, там и умер. Так ни разу к нам и не приехал — хотя мы писали, чтобы приехал домой, а он отвечал, что приедет. Там жили два его брата, и он у них работал, а потом купил собственную ферму. Присылал нам деньги, и мы ходили в украинскую «Родную школу», платили за школу, потому что польская школа была государственная, а украинская — частная.

Петр Фицич, май 2014 года

Мы занимались хозяйством — в разное время держали корову или две, поросят и всякое такое. Многое покупалось, потому что здесь не родило — отец помогал деньгами, а мама покупала, поэтому мы не голодали. В селе кое-кто жил бедно, но нам было легче — я не могу сказать, что наша семья плохо жила, потому что папа оттуда помогал хорошо.

В селе одни были за польскую власть, а другие против. Хочу сказать, что польские власти нас немного угнетали. Я помню, что когда в читальне устраивали какой-нибудь концерт или спектакль, то разрешали петь первый куплет «Ще не вмерла Україна» — не могу сказать, наши это самовольно делали, или так разрешалось. Когда у нас колядники ходили колядовать на рождественские праздники, то одни шли от церкви, а вторые — от «Просвиты» (общество «Просвита» — украинская общественная организация культурно-образовательного направления — прим. А.И.). Колядовали и те, и другие, люди всем давали деньги, а потом польские власти арестовывали тех, кто колядовал от «Просвиты» — задерживали на пару дней, а потом отпускали.

А.И. — При Польше в селе действовало оуновское подполье?

П.Ф. — При Польше мы имели несколько партий — в нашем селе особенно много было радикалов (членов Украинской социалистическо-радикальной партии — прим А.И.). Это были умные люди, авторитетные — собирались, устраивали какие-то свои вечеринки, говорили: «Организовываем чайный вечер». Устраивали лотереи, ходили по домам, люди что могли, то давали на приз. Просвещением занимались — читали стихи, преподавали историю. Оуновцы тоже действовали у нас, но я о них в то время не слышал. Коммунистов помню, хотя их у нас было немного. Как-то приехал брат Ярослава Галана, поселился в селе, еще при Польше здесь умер и здесь похоронен на кладбище. Говорил людям, что он из России. Приезжал сам Галан, агитировал за Советский Союз — рассказывал, что там так хорошо, и знаете, кое-кто ему верил. Жил тут у одного хозяина, на его дочери женился, а потом отправил ее в Союз, и там ее расстреляли. Об этом всем мы узнали позже, потому что тогда информации о Советском Союзе не имели — что там голод, что там нечего есть. У нас никто об этом не знал ни в 32-м году, ни в 33-м.

В 1932 году я пошел в первый класс, до прихода советов окончил пять классов, а потом не пошел в школу, потому что папа уже ничего не посылал — когда пришла советская власть, мы потеряли с ним связь. В 1940 году я пошел на работу — работал в лесу. И садил лес, и рубил лес — все приходилось делать в четырнадцать лет. Тяжело работал, но что ж — надо было жить. И зимой работали — и в мороз, и в снег.

А.И. — Как здесь встречали советские войска?

П.Ф. — Помню, что когда подходила Красная Армия, в селе некоторые говорили: «Это украинская армия идет!» Это потом советы показали, какие они и кто они… А вначале их встречали неплохо.

А.И. — Как изменилась жизнь в селе после прихода советской власти?

П.Ф. — Да для меня ничего не изменилось… Советскую власть я на себе не почувствовал, потому что был еще маленький. Приезжали к нам политруки, агитировали, рассказывали, что в СССР все есть, что там люди хорошо живут. Выселили пару семей из села. Тут немного выше моей хаты жил человек, который был войтом при Польше — забрали. Фамилию он имел Уруский, а как его имя, я не припомню.

Когда началась война, я работал в Надворнянском районе в лесу. Там меня застала война, и оттуда разошлись люди по домам. Пришел я домой и уже дома жил, работал по хозяйству.