Читать книгу - "Киммерийский закат - Богдан Сушинский"

Где-то около двух ночи из Кремля уехал последний из путчистов, который имел намерение оставить эту многострадальную цитадель. И был этим, последним, все еще «намеревавшимся» премьер-министр Пиунов. Потому как уезжали не все.

— А ты что, остаешься? — спросил Корягин теперь уже исполняющего обязанности Президента Ненашева.

— Как считаете, стоит? — с сонной угрюмостью пробормотал тот. От него сильно разило коньяком, но шеф госбезопасности так и не смог понять: то ли из Ненашева выходит тот хмель, с которым его привезли сюда, то ли он вновь умудрился накачаться. Втихомолку, у себя в кабинете.

— Нам обоим лучше оставаться здесь. Я базируюсь в кабинете премьера, ты — в своем. При любом раскладе утречком придется основательно поработать. Поэтому, — перешел на «вы», — продумайте, как вести себя, с какими программными документами выступить. Как-никак, целую страну принимаете, господин «исполняющий обязанности Президента», огромную, могущественную страну. Поэтому держава должна почувствовать: появился новый руководитель! Причем пришел он — солидно и надолго.

— Примет ли держава — вот в чем вопрос! — все с той похмельной угрюмостью проворчал Ненашев.

— Примет. Она все принимает. Все и всех. Она и не такое принимала. А не примет, — заставим. Под протокол — и в расход!

При этом: «…в расход!» Ненашев испуганно поежился, словно ему и в самом деле только что зачитали расстрельный приговор.

«Какой из него, к черту, вице-президент?! — навел на Ненашева свинчатку своих стекол шеф госбезопасности. — Как он вообще мог всплыть? Впрочем, сейчас нужно выяснить не как всплыл, а как его затем сплавить, или основательно притопить. Но пока что он нужен. Вот именно: пока что…» — внушал себе Корягин.

— Поздно уже, — промямлил вице-президент. — Пойду к себе. Посижу, поразмышляю.

— Хорошо держитесь.

— В каком смысле?

Совершенно не ожидавший такого вопроса, Корягин замялся. Обычно эта его фраза воспринималась без какой-либо видимой реакции и уж, конечно, без уточняющих вопросов. Но действовала всегда и безотказно.

— В государственном конечно же.

Ненашев кивнул и, сильно сутулясь, побрел по коридору к своему кабинету.

— Да, Сергей Николаевич, — остановил его Корягин уже у двери. — Может случиться так, что с завтрашнего дня, на какое-то время, вы предстанете перед миром в качестве основной государственной фигуры.

— Как и полагается по Конституции, — пожал плечами Ненашев, давая понять, что вовсе не воспринимает эту роль, как подарок «чрезвычайщиков». Что сразу же было подмечено генералом от кагэбэ.

— Это никто и не оспаривает. Однако нам хочется, чтобы вы представали перед миром, как подобает, в должном свете. Как основная фигура нашего коллективного органа управления страной. Понимаете о чем речь?

— В общем-то, да… — довольно легкомысленно признал Ненашев, давая тем самым понять, что никаких особых разъяснений не потребуется.

— А мне бы хотелось, чтобы вы это в самом деле поняли, осознали и глубоко прониклись.

— Я ведь уже подтвердил, что понимаю.

— «В судьбоносное время живьем», как любил говаривать ваш предшественник на посту Президента, — желчно улыбнулся Корягин. — А поскольку процесс уже пошел, то это, знаете ли, чревато…

— Ничего не поделаешь, дожили и до судьбоносного… — на ходу обронил Ненашев.

«А ведь Брежнева тоже… выдвигали “на время”, при этом еще и подтрунивали. А вон, сколько продержался и как правил!.. — с презрительной недоверчивостью посмотрел ему вслед шеф госбезопасности. — И когда Сталин, он же Коба, всплывать начал, его поначалу тоже никто всерьез вроде бы не воспринимал. Пока он сам не показал, на что способен».

Оставшись наедине с собой, шеф госбезопасности какое-то время сидел склонив голову.

Появился его порученец и доложил, что только что во все республиканские комитеты госбезопасности ушла шифрограмма, сообщающая о создании Госкомитета по чрезвычайному положению. Подобные телетайпограммы ушли также по секретным каналам связи Министерства обороны и ЦК партии.

— Что, прямо ночью передают? — приятно удивился Корягин.