Читать книгу - "Нордические олимпийцы - Андрей Васильченко"

После окончания съемок в распоряжении Лени Рифеншталь оказалось 400 километров кинопленки с уникальными кадрами. Чтобы привести все это в порядок, требовалась титаническая работа. Проблемы начались с хранения этого материала, так как он не был отсортирован (во время съемок не пускали девушку с хлопушкой «Сцена такая-то, дубль такой-то»). Некоторые сцепы приходилось классифицировать не по хронологии съемок, а по эмоциям, которые были запечатлены на пленке. В частности, это касалось публики. Рифеншталь ввела следующую классификацию: 1а — публика на солнце; 1б — публика в тени; 1в — публика аплодирует; 1 г — публика разочарована и т. д. Кроме этого коробки с пленками помечались специальным цветом, что позволяло сразу же определить степень их готовности. Оранжевым цветом помечался несмонтированный материал, зеленым — сокращения, синим — резервные копии, черным — брак, красным — готовый материал, желтым — звуковой материал. На организацию хранения ушел почти месяц, но в итоге Рифеншталь могла в течение минуты найти любой кадр, снятый на Олимпиаде.

Чтобы только просмотреть весь отснятый и отсортированный материал, группе Лени Рифеншталь потребовалось почти четыре месяца! Собственно, к монтажу режиссер приступила только в феврале 1937 года. Ей предстояло превратить 100 000 метров пленки в 6000 метров итоговой киноленты — задача казалась просто невыполнимой! Но для начала Лени Рифеншталь решила определиться с архитектоникой ленты: с чего фильм начнется, как закончится, где будут находиться кульминационные моменты. Чтобы работать в столь напряженном режиме, Рифеншталь пришлось отрешиться от всего мира. Некоторое время режиссер в прямом смысле слова жила в монтажной. В отдельных моментах Рифеншталь монтировала кадры, руководствуясь принципами эстетики и ритма. Однако соединить эстетику движений и документальную точность оказалось не самой простой задачей. В данной последовательности каждая новая сцена должна быть ярче и экспрессивнее предыдущей. Монтаж первой серии «Олимпии», которая получила название «Праздник народов», был закончен в августе 1937 года. Отдохнув некоторое время в горах, Лени Рифеншталь вернулась в Берлин, где приступила к монтажу второй серии и озвучке первой. За этой работой ее застала чета Геббельсов, которая посетила студию. Рифеншталь показала готовые отрывки фильма, и министр пропаганды (вопреки ее печальным ожиданиям) пришел в дичайший восторг.

Планировалось, что премьера фильма состоится в середине марта 1938 года. По крайней мере так поначалу рассчитывали на студии «Тобис». Но в судьбу кинокартины опять вмешался доктор Геббельс. Министерство пропаганды перенесло премьеру фильма на неопределенное время. Причина этого была проста: весной 1938 года произошел «аншлюс» Австрии, а потому премьера рисковала оказаться в тени политических событий. Когда Рифеншталь поняла это, она направилась в Инсбрук, где ожидали фюрера. Встретиться ей с Гитлером удалось почти случайно, но даже во время этой короткой встречи было решено, что премьера состоится 20 апреля. Против этого протестовал адъютант фюрера Штауб, который пытался приводить какие-то аргументы. Но Гитлер был непреклонен: «Геббельс это как-нибудь утрясет».

20 апреля 1938 года, в день рождения Гитлера, у главного кинозала Берлина «Дворец студии УФЛ» собралась огромная толпа. Здание было украшено гигантскими олимпийскими флагами. В зал на премьеру «Олимпии» можно было попасть только по специальным пригласительным. Здесь присутствовали министры, высшие функционеры и звезды кинематографа. К великому ужасу Рифеншталь, было решено показать сразу две серии кинофильма, которые длились почти четыре часа. Впрочем, прокатчики предусмотрели между сериями небольшой перерыв. Аплодисменты в зале стали звучать уже во время первых кадров. Затем они раздавались еще до конца первой серии. Когда закончилась серия «Праздник народов», зал взорвался овациями. Первым Рифеншталь поздравил Гитлер: «Вы создали шедевр, которым будет восхищаться весь мир».

Отдохнуть Рифеншталь толком так и не удалось, так как она должна была присутствовать на премьерах фильма в различных европейских столицах. Однако из турне в спешке пришлось вернуться. Рифеншталь нужно было присутствовать на заседании Имперской палаты культуры, которое проходило в здании Немецкого оперного театра. Предполагалось, что «Олимпия» должна была получить ежегодную Национальную премию за достижения в области кинематографа. Эти прогнозы оказались верными. Однако Рифеншталь пришлось увидеть оборотную сторону медали. Ее никто не поздравил с успехом, ей даже не заняли место в театре. Причина столь сдержанного отношения крылась в том, что мероприятие устраивали ее «друзья» из Имперского министерства пропаганды. И совершенно иная обстановка ожидала Рифеншталь в Париже. Несмотря на то что она наотрез отказалась убирать кадры с Гитлером, премьера все-таки состоялась. Фильм ожидал такой же большой успех, что и в Берлине, и в Вене. Лени Рифеншталь обнимали, поздравляли, заваливали вопросами. Восторги не обошли стороной даже французскую прессу, которая еще недавно весьма холодно отзывалась о предстоящей премьере: «Божества со стадионов дали миру новый Завет», «Олимпи» — больше и лучше, чем просто фильм», «Этот фильм подлежит вечному хранению» и т. д. Однако настоящий триумф ожидал Рифеншталь на Венецианском кинофестивале. Там «Олимпия» получила «Золотого льва», успешно обойдя такие шедевры, как американскую «Белоснежку», английского «Пигмалиона» и французскую «Набережную туманов».