Читать книгу - "Меч и ятаган - Саймон Скэрроу"

Пополнились запасы провианта и боеприпасов. Скромный резервуар воды под цитаделью был залит по самую кромку. Хранилища заполнились порохом, ядрами и картечью для небольшого комплекта артиллерии, установленного на орудийных платформах крепости. Вдоль парапета расположились корзины с зарядами для аркебузиров; во внутреннем дворе заняли место дерюжные мешки с землей, готовые заполнить пробоины в стенах.

В бухту ежедневно прибывали корабли с грузом зерна и сыров, вина и солонины. Для строительных работ и борьбы с разрушениями нужны были также инструменты и стройматериалы. Кое-какие суда перехватывал в море и недолго думая реквизировал капитан Ромегас: нужды Ордена превосходили любые понятия противоправности. Владельцам и командам судов обещалась в итоге компенсация, что, впрочем, напрямую зависело от того, устоит Мальта под натиском сарацин или нет.

С первых дней весны начали прибывать отряды испанских и итальянских наемников, определяясь на постой в Биргу и Мдине. Закаленные профессионалы, они не устояли перед орденскими посулами щедрых выплат, а также перспективой поживы (всем известно, как разодеты хваленые янычары, у которых к тому же в поясах зашито султанское золотишко и серебро: вот на чьих трупах можно будет как следует поживиться). Вперемешку с наемниками прибывали стайки авантюристов всех мастей, а также поборники веры, для которых послужить Ордену значило прославиться или пожертвовать собой во имя Божие. И наконец, отдельными вкраплениями в общем потоке встречались рыцари, что откликнулись на призыв вернуться на Мальту и встать плечом к плечу со своими братьями.

Весь апрель кипела работа по укреплению и наращиванию стен и бастионов, защищающих мысы Сенглеа и Биргу. Перед стеной невольники и артели мальтийских мастеровых вбивали в заматерелый грунт колья, которые рвали камень и таким образом углубляли оборонительный ров, способный воспрепятствовать попыткам взобраться на стены. Так мал был запас времени и так велика нужда укрепить позиции, что от трудовой повинности не мог уклониться никто. Сам Великий магистр, несмотря на почтенный возраст, каждое утро появлялся в простой рубахе и матерчатой повязке вокруг головы, и два часа долбил киркой землю или присоединялся к длинной цепи работяг-несунов, согбенно идущих с тяжелыми кулями и корзинами у стен Биргу. То же самое требовалось от всех рыцарей и солдат, а ворчливое равнодушие среди местных жителей сменилось вначале удивлением, а затем искренней почтительностью, когда рядом с собой они увидели сынов знатнейших семейств Европы, и не в сверкании величия, но в поте лица своего. Через считаные дни утренние появления ла Валетта, берущегося за кирку или корзину, народ уже встречал восторженными возгласами и брался за работу с удвоенной силой. Строения вблизи стены, что могли дать прибежище врагу, сносились, а дерево и строительный мусор уносились в Биргу и складировались там для ремонтных работ. Тех, кто при этом оставался без жилья, расквартировывали в городе, тем более что в его черте места теперь было в достатке: часть зажиточных горожан отправилась с острова во временную (хотелось надеяться) ссылку на Сицилию, а то и в Италию или Испанию, чтобы там дожидаться вестей о конечной участи Мальты.

К исходу апреля все уже знали, что турецкий флот вышел в море и движется на запад. Последовал приказ всем селянам острова бросить свои наделы и искать убежища в Мдине — укрепленном городке на холмах, некогда столице острова, — или в стенах Биргу. Плоды с угодий, скот и зерно — все это надлежало забрать с собой или уничтожить, чтобы ничего не досталось врагу. Все колодцы, источники и резервуары полагалось забить гниющими трупами животных или жидкой глиной, чтобы басурман по приходе ждала бесплодная пустыня: пускай кормятся со своих кораблей или изнывают от голода у оборонительных рубежей христиан.

Томасу, Ричарду и сэру Мартину было на первых порах поручено обучать азам военного дела мальтийских ополченцев. Вообще на острове было издавна заведено, что местные не имеют к оружию никакого отношения (еще, чего доброго, возьмут и восстанут против рыцарского ордена, навязанного им фактически силой). В результате большинство островитян совершенно не умели обращаться ни с мечом, ни с копьем, ни тем более с аркебузой. Как надевать защитное снаряжение, почти все они понятия не имели. Тем не менее некоторые вполне охотно вызвались служить солдатами Ордена; они теперь помогали в подготовке и переводе иноязычных команд на здешний язык, на слух больше похожий на арабский, чем на какой-либо из европейских. Смуглые темноволосые островитяне внешне походили скорее на мавров и турок, чем на христиан. Тем не менее в своей пылкой преданности римско-католической церкви, а также в ненависти к врагу, веками досаждающему Мальте, они были поистине фанатичны. Военному делу мальтийцы обучались с пристрастием и оружием вскоре владели не хуже заправских солдат. Томас настоял, чтобы их научили и стрельбе из аркебуз, но ввиду нехватки пороха пробные стрельбы у ополченцев, обученных заряжать и целиться, прошли всего три раза.

С окончанием спешной подготовки ополченцев английских рыцарей вместе с эсквайрами снарядили в подмогу рабочей артели под командованием полковника Маса — наемника, рекрутированного Великим магистром. Англичанам было поручено возводить равелин, и теперь они с рассветом, наспех позавтракав, отправлялись узкими улочками к причалу, где вместе с другими солдатами и горожанами дожидались переправы через бухту к месту высадки под фортом. У стены им выдавали кирки, которыми они кайлили наряду с уже работающими здесь подневольными, выдалбливая ров перед равелином.

Большую часть утра работали в тени, что было более-менее сносно. Но затем, когда лучи солнца дотягивались до рва, к немолчному тюканью кирок прибавлялся тяжелый зной, колючие взвихрения пыли и нытье натруженных конечностей. От слепящего солнца приходилось зажмуриваться. Безжалостные его лучи жгли обнаженную кожу; неприятно скребли спину и плечи задубелые от пота рубахи. Люди махали кирками не переставая. В полдень все вылезали из рва и устало усаживались в затенении навесов. Полуденную трапезу приносили из форта мальчики: разбавленное вино в кувшинах, корзины хлеба и жесткие головки козьего сыра местного приготовления. Еда раздавалась воинам и мальтийцам; невольники в это время сидели под открытым небом, готовясь получить из чана по половнику жидкой кашицы. Порции, зачерпнув, шлепали в щербатые плошки, предварительно раскиданные по жадно протянутым немытым рукам, и скованные меж собой парами невольники, сидя на корточках, лакали варево, позволяющее худо-бедно шевелиться, но не более того. Невольники были босы, а одеты в тряпье, заскорузлое от их собственной грязи и пота. Волосы этих бородатых, с заостренными чертами лица людей сбились в колтуны. В первый день работ Ричард поглядел на этих бессловесных существ с пронзительной жалостью, а когда сели трапезничать, он какое-то время молча жевал хлеб, а затем сказал Томасу:

— Эти невольники, они как рабы древности. Напоминают больше скот, чем людей.

Сэр Мартин, грызущий по соседству ломоть солонины, проглотил и насмешливо бросил:

— Да они хуже скотов, юный мой Ричи.

Произнес он это громко, так что его заслышали ближние из этих несчастных. Один из них, более светлокожий, чем остальные, видимо, понял сказанное и гневно сверкнул глазами, но промолчал, завесившись пыльно-серой ботвой свалявшихся волос.