Читать книгу - "Общество и хозяйство в Римской империи. В 2 томах. Том 1 - Михаил Ростовцев"

Ту же систему применяли и к тем частям, которые находились в самом Риме. Прежняя система, когда в войско набирали только римских граждан, живущих в Италии, приводила к тому, что к их отбору стали подходить не так строго. Теперь же в столичном гарнизоне кроме италиков появилось значительное число провинциалов из урбанизированных римских провинций, в особенности из Южной Галлии, Испании, Норика и Македонии; попадались там и уроженцы альпийских областей, жители Лузитании, Далмации и Паннонии.

Меры, предпринятые Веспасианом для политической нейтрализации армии, оказались не менее эффективными, чем те, к которым в свое время с той же целью прибегнул Август. Так что и в этом отношении Веспасиан показал себя хорошим учеником Августа и верным продолжателем его политики. Дисциплина и боеспособность римской армии были восстановлены; впоследствии это было доказано трудными войнами времен Домициана и тем, как вела себя армия во время кризиса, наступившего после убийства этого императора. За исключением преторианцев, вся остальная армия не принимала активного участия в политических событиях этого тревожного времени и совершенно спокойно отнеслась к тому, что сенат избрал Нерву и что Нерва сделал своим приемным сыном Траяна. В качестве живой иллюстрации господствовавших тоща условий могут служить известные приключения Диона Хрисостома, пережитые им в лагере одного из легионов, расположенном в Мёзии. С трудом верится, будто он своей блистательной речью (интересно, кстати, на каком языке она была произнесена, — по-гречески или по-латыни?) остановил уже назревавшую революцию; скорее всего, там просто имели место какие-то незначительные волнения.^[139]

Веспасиан, как и Август, не довольствовался тем, чтобы восстанавливать старое. Он энергично продолжил начатую Августом и Клавдием работу в двух главных сферах императорского управления — в области финансов, где он усовершенствовал бюрократический аппарат, и в деле урбанизации римских провинций. Мы не имеем возможности подробно останавливаться здесь на этих двух сферах деятельности Веспасиана; о первой по существу все сказано в основополагающей книге Гиршфельда, так что нет необходимости повторять уже известное.^[140] И лишь на один момент следует обратить особенное внимание, поскольку он имеет чрезвычайно большое значение для экономической истории II в., а именно на то, какое большое внимание уделял Веспасиан императорским и государственным земельным владениям. Огромный размах произведенных при Нероне конфискаций и хаос, разразившийся в Год четырех императоров, когда многие богатые сенаторы и граждане муниципий были уничтожены соперничающими императорами или перебиты бесчинствующей солдатней, привели к тому, что в стране снова воцарились примерно те же условия, какие после гражданских войн достались в наследие Августу.^[141] Перед Веспасианом стояла нелегкая задача. И все-таки ему удалось достаточно хорошо наладить организацию гигантских земельных владений, принадлежавших короне и государству; практически он объединил их управление в одном ведомстве, вследствие чего произошел громадный прирост финансовых поступлений в императорскую кассу. В Италии и провинциях государству принадлежали большие площади пригодных для аграрного использования земель, а также рудники, каменоломни, рыбные промыслы, леса и т. д.; после того как все это было объединено в руках императора, нужно было найти способ их целенаправленного, методического использования. Вопрос о том, какую форму управления выберет самый большой землевладелец мира, был далеко не безразличен для дальнейшего развития экономики всего римского мира, а, напротив, имел для него первостепенное значение. Эта проблема будет рассмотрена в шестой и седьмой главах, где также будет дан общий очерк политики Флавиев с точки зрения ее влияния на последующее развитие экономики Римской империи. Однако уже здесь следует отметить, что начатая Веспасианом реорганизация экономической и социальной жизни в крупных государственных и императорских хозяйствах производилась скорее в духе эллинистической, «нормативистской», как ее называет Шенбауэр, нежели в духе староримской «либеральной» системы. За образец, очевидно, было взято то устройство, которое и при римлянах по-прежнему сохранялось на эллинистическом Востоке, в частности в Египте.^[142]