Читать книгу - "Русская книжная культура на рубеже XIX-XX веков - Галина Аксенова"

Благодаря работам по заказам Г. М. Прянишникова, П. А. Овчинникова, Н. П. Никифорова, Блинов изучал древнерусские рукописные книги из собраний этих крупных нижегородских коллекционеров. А постоянные контакты с книгописцами и иконописцами из городецких мастерских помогали оттачивать мастерство.

В 1890-е гг. он стал признанным мастером-каллиграфом. Рукописная книга его работы «Канон честному Кресту»^[391] была представлена в 1899 г. в Петербурге на палеографической выставке. Эта лицевая книга создавалась в 1898–1899 гг. по заказу Г. М. Прянишникова. В ней имеется фронтиспис с изображением Орудий страстей. Написана она на 13 листах большого формата (35,5×22,0 см). В ней 13 самых разнообразных заставок, выполненных красками и золотом, множество красочных инициалов высотою в 6–7 строк и концовок в виде диковинных ярких полевых цветов, как бы сошедших с городецких прялочных донец. Окончания отдельных частей канона (тропаря, кондака, икоса, ирмоса) оформлены в виде «воронок».

Тот факт, что книга создавалась для выставки, объясняет некоторые особенности в оформлении книги: большое число разнообразных растительных заставок, которые использовались русскими мастерами в XI–XVI вв.; большое число разнообразных инициалов и концовок, вязные строки, написанные золотом, киноварью и чернилами; несколько образцов полуустава и скорописи. Книга имеет переплет из досок, обтянутых кожей. На коже характерное для книг XVII в. тиснение «Книга глаголемая». Имеются две латунные застежки. В конце книги ее создателем была сделана следующая запись: «Начата бысть писатися сия книга, глаголемая Канон честному и животворящему Кресту, в лето 7408-е, месяца ноября в 12 день на память иже во святых отца нашего Иоанна Милостиваго, архиепископа Александрийскаго, и преподобнаго отца нашего Нила. Совершена же бысть того же лета месяца декабря в 4 день на память святыя великомученицы Варвары и преподобнаго отца нашего Иоанна Дамаскина. А писал сей Канон Нижегородской губернии Балахонского уезда Большепесошнинской волости деревни Кудашихи крестьянин Иван Гаврилов Блинов. А что обрящете неисправно – дело моего невежества, простите Господа ради, Богу нашему слава ныне, и присно, и во веки веком. Аминь».

К написанию канонов и Каноников Блинов обращался неоднократно, создавая их в виде как простых повседневных, домашних книжечек, так и парадных, роскошных книг. Примером парадной книги стал созданный по заказу И. А. Овчинникова в 1900 г. лицевой Канонник (Каноны толковые)^[392]. В него вошли «Канон честному и животворящему Кресту», «Канон на Рождество Христово», «Канон на крещение Господне» и другие каноны на двунадесятые праздники. Всего в книге 10 канонов. Каждый из них открывается миниатюрой, написанной красками с применением золота. Миниатюры отделены от текстовой части с помощью завес из розового шелка. В начале каждого канона помещены многоцветные с золотом геометрические и растительные заставки, а также тератологические, геометрические и растительные инициалы. Заголовки канонов написаны киноварной вязью.

Каноник имеет переплет из досок, обтянутых коричневой кожей с характерным тиснением. Обрез книги тонирован красной краской.

Оценка выполненных книгописных работ Блинова была высокой. Но книги своей работы он продолжал подписывать так: «А писал книгу крестьянин деревни Кудашихи Нижегородской губернии… аз грешный и не достойный имени человеческаго… Иван Гаврилов Блинов»^[393].

В Блинове на редкость гармонично сочетались талант миниатюриста и талант каллиграфа. В конце XIX – начале XX в. он создал высокохудожественные книги: «Житие Василия Нового», «Повесть о Петре и Февронии», «Жизнь и убиение царевича Димитрия», «Повесть о разорении Рязани Батыем», «Сказание о Мамаевом побоище», «Сказание о Михаиле Черниговском и его боярине Феодоре», «Житие Евфросина Псковского». Некоторые из них были сделаны не в одном экземпляре – это «Жизнь и убиение царевича Димитрия», «Повесть о разорении Рязани Батыем», «Слово о полку Игореве». Все эти работы не были простым тиражированием того или иного произведения. Это был авторский поиск красок, композиции, образов, соответствия эпохе. «Стиль и характер письма и рисования эпохи Ивана Грозного XVI в.», – писал И. Г. Блинов в послесловии к «Истории города Городца»^[394]. Неинтересных произведений мастер не переписывал и не иллюстрировал. В «Мудрости Менандра Мудрого»^[395] его внимание привлекли афоризмы, в «Повести о Петре и Февронии» – сказочность и поучительность, в «Сказании о князе Михаиле Черниговском»^[396] – готовность героя пожертвовать жизнью во имя веры.

В начале XX в. имя художника, его работы знали ценители книжного искусства. Ему через П. А. Овчинникова оставили заказ на славянскую азбуку от Совета Всероссийского съезда старообрядцев: «…В бытность членов Всероссийского съезда старообрядцев в Вашей драгоценнейшей библиотеке. У Вас в то время был один молодой человек, который отлично писал славянскими буквами. Очень желательно было, если бы этот молодой человек, теперь, вероятно, уже более возмужалый, взял бы на себя труд написать славянскую азбуку, то есть все славянские буквы точно, по хорошему Иосифскому оригиналу…»^[397]. Из Тамбовской губернии пришло письмо: «…И еще просим списать книгу Андриатис всю. И из книги Зиновия о почитании святых икон всю повесть, и еще чин крещения по древнему уставу… Не оставьте нашей просьбы… А у нас таких книг близко нет. Очень нужно»^[398].

В 1905–1906 гг. по заданию Нижегородской Думы Блинов ездил в Казань для работы в библиотеках Казанского университета и Духовной Академии. О своих занятиях он сообщает жене: «Сам написал покуда сто девятнадцать листов. В день написываю по тринадцати листов, с девяти часов утра и до часу за полдень. Только всего позволяют писать четыре часа в день»^[399]. В этом письме речь идет о начале работы над лицевым списком «Иудейской войны»^[400], которая была завершена в 1909 г. «Написася сия книги Иосифа Маттафея Флавия в лето от сотворения мира 7417-е (1909 г.) с древлеписменной рукописи XVI века, находящейся в городе Казани в библиотеке при Духовной Академии… Миниатюрных и заставочных украшений не имеется в ней. Здесь же по любви написах картины, и заставки, и заглавные буквы…»^[401]