Читать книгу - "Аркадий Райкин - Елизавета Уварова"

Театр был в постоянных разъездах. Райкин вспоминал, как ему случалось просыпаться, не понимая, где он находится. Примерно на два месяца, иногда и дважды в год, Театр миниатюр приезжал в Москву, где жили в постоянном номере гостиницы «Москва», оставляли Катю на попечении бабушки. Несколько дольше работали в Ленинграде, по месяцу гастролировали в разных городах. Получив, как уже упоминалось, в конце 1930-х годов большую комнату на третьем этаже дома на Греческом проспекте (теперь улица Некрасова, дом 58/60), Райкины начали ее обживать: покупали книги, в комиссионных магазинах приобретали картины, старинные кресла и другие красивые вещи. Концертные программы, исполнявшиеся в свободные от спектаклей вечера, упрочили их финансовое положение.

После войны семья переехала в освободившиеся две комнаты на четвертом этаже. В огромной ленинградской квартире с высокими лепными потолками и дубовым паркетом обитали, кроме семьи Райкиных, еще 26 человек. Среди жильцов был флотский прокурор, в период массовых арестов, по-видимому, засудивший немало своих товарищей. «Как-то ночью у меня болело горло, — вспоминал Аркадий Исаакович, — и я вышел из комнаты — в квартире был большой общий круглый холл. Вдруг вижу — медленно открывается входная дверь и входит огромного роста человек, наголо обритый. Увидев меня, он спрашивает: «Татаринцев здесь живет?» По молодости лет я как-то не очень испугался: «А вы что, пришли к Татаринцеву? Сейчас ведь ночь, он спит. Утром приходите». И вдруг он: «A-а... Правильно!» — повернулся и вышел. Потом я понял, что, вероятно, спас этого прокурора, незнакомец приходил по его душу».

Другой сосед, работавший грузчиком в порту, страдал странной болезнью: на какое-то время у него полностью выпадало сознание. Скажем, держит он сковородку и вдруг опрокидывает ее на себя, а когда сознание возвращается, не может понять, что сделал это сам. Его маленький сын вставал в шесть-семь утра, как только отец уходил в порт. Бегая по коридору, он отчаянно бил в барабан. Несмотря на старинные стены и плотные двери, барабанный бой служил «побудкой». Второго ребенка они с женой «заспали» — нечаянно придушили в общей постели.

В небольшой комнате жил несчастный психически больной мужчина. Каждые десять дней он выпускал для себя «стенную газету», где записывал все расходы. Когда у него от скарлатины умер ребенок и ушла жена, он выпустил траурный бюллетень. После смерти этого человека маленький сын Райкиных Костя, просматривая оставшиеся после соседа сложенные в коридоре «стенгазеты», заразился скарлатиной — инфекция сохранилась на листах бумаги.

В этой квартире семья Райкиных прожила больше десяти лет. Вот где был простор для наблюдений жизни и характеров в самых разных ситуациях! Действительность представала далеко не в тех радужных красках, которые рисовала эстетика социалистического реализма. К этому времени известность артиста уже вышла за пределы страны. Но в таких условиях он не мог приглашать домой не только зарубежных гастролеров вроде Ива Монтана, Симоны Синьоре, Марселя Марсо, но и знаменитых отечественных деятелей. К тому же и в Театре эстрады на улице Желябова его сильно «уплотнили», оставив крохотную комнату, где мог поместиться лишь бухгалтер. Деловые и дружеские встречи приходилось проводить в ресторанах. Декорации и костюмы после того, как спектакль сходил с репертуара, просто выбрасывались за неимением места для их хранения. Негде было сохранять и архив театра.

Наконец в 1957 году Райкины получили отдельную четырехкомнатную квартиру на Кировском проспекте в доме 17. Когда же речь заходила о помещении для театра, дело ограничивалось разговорами: «Мы вам дадим «Колизей». Вас устроит?» — «Хорошо!»

Дни Аркадия Исааковича были до краев заполнены работой. Но при этом он всегда находился в курсе последних событий в мире искусства, в редкие свободные вечера спешил посмотреть новый спектакль, успевал сходить на концерт, на выставку, в кинотеатр. Запас художественных впечатлений был ему необходим. Наряду с жизненными наблюдениями это был тот катализатор, который постоянно стимулировал творческую энергию Райкина. По воспоминаниям друзей, он был заядлым грибником. Зимой ему иногда удавалось выбраться за город и походить на лыжах. Он увлекался даже горными лыжами, любил водить автомашину. Этим, кажется, и ограничивался круг его спортивных интересов.

В связи с автомашиной (это была выпускавшаяся тогда Горьковским автозаводом модель «ГАЗ 11-73», с 1946 года — «Победа») Райкину хорошо запомнилась история, положившая начало его сложным, конфликтным отношениям с партийным руководством Ленинграда. Вернувшись из очередной гастрольной поездки, он увидел, что его автомобиль стоит не в гараже, который он оплачивал, а во дворе. Гараж занят другой машиной, принадлежащей не генералу, не адмиралу, а работнику промкооперации, то есть снабженцу. Кто же это разрешил? Оказывается заместитель председателя горисполкома

В. С. Толстиков (впоследствии, с 1962 по 1970 год, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома КПСС). Аркадий Исаакович идет на прием к Толстикову, тот, не слушая, с ходу начинает кричать: «Вот вы где-то там разъезжаете!..» Райкин пытается объяснить, что он находится на государственной службе и вынужден ехать туда, куда его отправляют. «Так вы и квартиру отнимете!» — «А что вы думаете, и отнимем!» Недослушав чиновничью тираду, Райкин вышел из кабинета. Нервный, подавленный, идет он по коридору и видит, что председатель горисполкома Н. И. Смирнов, бывший директор Кировского завода, человек суровый, но справедливый, сидит у себя в кабинете один — ни сотрудников, ни посетителей, — словно дожидается его, Райкина. «Проходите!» Выслушав его историю, Смирнов снимает трубку и, не выбирая выражений, тут же, в присутствии Аркадия Исааковича, говорит: «Ты позоришь город. Немедленно верни гараж!.. Нет, ты сегодня вернешь!» Райкин получил гараж через день — но не свой, а в два раза больший, со смотровой ямой и горячей водой. Позднее, когда Толстиков был уже переведен в Смольный на партийную работу, Аркадий Исаакович встретил его на одном приеме. ««У нас какая-то некрасивая история была», — обращается ко мне Толстиков. «Да, не то у меня украли пальто, не то я украл пальто. Неясная история, я могу сейчас объяснить товарищам, что произошло». — «Не надо!» — «Я тоже думаю, что не стоит, вам это невыгодно»».

«Когда-нибудь и вас куда-то отправят», — в крайней степени раздражения сказал Аркадий Исаакович С. В. Толстикову в том первом разговоре о гараже. И в самом деле, партийного функционера отправили далеко — в 1970 году послом в Китайскую Народную Республику, хотя дипломатом он никогда не был. На посту партийного секретаря его сменил Г. В. Романов, но отношения с Ленинградским обкомом у Райкина не улучшились. К этому нам еще придется вернуться.