Читать книгу - "Секретная агентура - Эдуард Макаревич"

Странновато, конечно, читать тезис о соблюдении прав человека от людей, работавших над проектом, патронируемым Гиммлером. Но, что было, то было. «Энтеэсовские» профессора всегда были открыты для новых идей. Потом идею прав человека можно будет найти и у гарвардских профессоров, сочинивших в ЦРУ доктрину борьбы с режимом в СССР.

Но этот текст Гиммлер в целом одобрил, только потребовал внести тезис по еврейскому вопросу. Доработали и еврейский вопрос, в редакции СС и НТС, в которой зазвучали слова о еврейском большевизме. Больше вопросов не было. Тогда в штабе Гиммлера решили провести учредительный конгресс Русского комитета в Праге, все-таки славянский город. И Власов вместе с представителем Гиммлера, штандартенфюрером Крегером, заменившим ему Штрик-Штрикфельдта, отправился в Прагу.

Делегатов конгресса нашли среди русских, вывезенных в Германию для работы на немецких предприятиях, и среди добровольцев из батальонов, сколоченных из военнопленных. Дело провернули в Пражском граде – «дворце-жемчужине», 14 ноября 1944 года. При сем присутствовали заместитель главы протектората Богемии и Моравии Франк, представитель германского правительства, обергруппенфюрер СС Лоренц, главнокомандующий частями вермахта в Богемии и Моравии генерал Туссен, советник германского МИДа Хильгер, и много эсэсовских и военных чинов. Говорили речи, потом приняли манифест все в той же редакции НТС и СС, и избрали членов и кандидатов в члены президиума комитета. А Красная армия в это время уже вела бои на территории Польши, Венгрии, Румынии и Болгарии, а до краха Германии оставалось менее шести месяцев.

Этот день 14 ноября, как водится, закончился банкетом, где все основательно набрались. Было с чего. Власов и «энтеэсовцы» выторговали у людей Гиммлера главное – в будущем преобразовать этот комитет в некое русское правительство в изгнании. Вот она – сила антибольшевистской мечты. Находясь в шаге от краха Германии, они предавались иллюзиям о каком-то правительстве.

Комитет обзавелся президиумом, который возглавил Власов. Сначала в комитете было 62 члена и кандидата в члены, а к началу 1945 года уже 102, входящих в национальные советы, представляющие в комитете народы России. Между ними началась грызня за право самостоятельности и независимости от решений комитета и руководящих указаний Власова. Пока Бергер не прикрикнул, эта грызня и склоки не прекращались. А еще у комитета был аппарат, который имел штаб вооруженных сил. Штабом командовал Трухин. А помимо штаба еще появилось главное организационное управление во главе с Малышкиным, которому отвели политические, национальные, правовые, экономические и даже культурные вопросы. Был и центральный секретариат во главе с «энтеэсовцем» Левицким, и, конечно, идеологический отдел, отписанный заслуженному члену «энтеэсовского» движения Артемову – бывшему ученому и старшему лейтенанту Красной армии. А еще создали газету комитета «Воля народа», главным в ней стал бывший партработник Жиленков, а реально газету делал член НТС Казанцев. Было даже свое управление безопасности – подполковник Тензоров там начальствовал.

В том же ноябре 1944 года началось формирование первых двух дивизий власовской армии. Первая была готова к концу января 1945 года, и ее отправили на фронт воевать с красными. Командовал ею полковник Буняченко, из бывших советских командиров, прожженный циник, давно расставшийся с честью и принципами. Из оставшихся добродетелей только злая воля исходила от него, и она удерживала в неких рамках подчиненные ему полки. Многообещающее начало битве с красными русскими положило противотанковое подразделение, которое бросили против советских танков, рвущихся к Одеру. «Противотанковые» власовцы немало тогда пожгли машин – больше сотни советских танкистов сгорели от их фауст-патронов. Даже немцы удивились старательности и стойкости этих русских, что так удачно жгли своих соотечественников. За этот бой лучших наградили немецкими крестами – лейтенантов Керженевского, Ромашкина, Бабницкого.

Начало «фаустников» действительно было многообещающим, но дивизию Буняченко, брошенную на плацдарм перед Одером, ждал разгром. 12 апреля 1945 года полки дивизии пошли в атаку, прошли нейтральную полосу – 500 метров, и их положили огнем батальоны, закрепившиеся на плацдарме. Большая часть власовцев там и полегла, уцелевшие разбежались. Немцы были недовольны: так не воюют! Буняченко, разозлившийся на всех, и на немцев, и на своих, и на красных, игнорируя немецкий приказ, собрал остатки дивизии и увел их в Прагу.

А через месяц там, в Праге, он поддержал чехов, восставших против немцев в эти последние дни войны. Из-за вмешательства власовцев немцам не удалось разрушить Прагу. Но не судьба чехословацкой столицы волновала Власова и его командиров. Затевая поддержку пражского восстания, они рассчитывали, что американцы войдут в Прагу первыми. Но первыми в нее ворвались танкисты маршала Конева, совершившие бросок из-под самого Берлина. И они готовы были растереть в порошок власовскую солдатню из дивизии Буняченко, и из второй дивизии Зверева, которая к тому времени тоже оказалась в Праге. И тогда власовцы бросились на запад, сдаваться американцам. Это было в мае 1945-го.

Но еще в марте 45-го, когда стало нестерпимо горячо от приближения Красной Армии, перед Власовым опять замаячил во всей своей откровенности вопрос: «Что делать?» И опять ответ подсказали «энтеэсовцы»: «Выходить на американцев!» Известный деятель НТС Владимир Быкадоров вспоминал: «Пятого марта 1945 года я выехал из Берлина с заданием от генералов Меандрова и Трухина – установить контакт с союзниками. Я, с капитаном Лапиным, 21 апреля перешел фронт – просто засели в одном селе у города Нордлинген и дождались, пока фронт через него перекатился. Мы прямо явились к союзникам и заявили, что у нас – задание попасть к Эйзенхауэру. Нас перевозили из батальона – в полк, из полка – в 7-ю армию. В контрразведке 7-й армии мы осветили четыре пункта, предложенные руководством армии Власова – основу переговоров. Главное: не считать «остовцев», военнопленных и власовцев врагами и не выдавать их Советам. Если бы американцы согласились на эти условия, меня должны были забросить с парашютом в районе расположения штаба РОА и договориться о встрече руководства КОНР с американцами. Но этого не случилось. Война закончилась, и из парламентеров мы превратились в военнопленных».

А сам Власов в те майские дни пробирался на Запад, к американцам, из предместий цветущей весенней Праги. Не повезло. Разведчики одной из передовых частей армии Конева успели его взять. Нашли завернутого в ковер и пристроенного на полу вместительной немецкой «легковушки» БМВ. Конец его и его соратников известен: по решению военного трибунала 1 августа 1946 года всех повесили.

А НТС, советчик, наставник Власова, продолжал жить и действовать. Говоря о теме сотрудничества, надо посмотреть – кто же были вожди Союза? Особо интересны Георгий Сергеевич Околович и Владимир Дмитриевич Поремский.